Читаем Том 16. Книга 1. Сказки. Пестрые письма полностью

Сатирическое жало сказки направлено против мелкого реформизма, проповедующего в свое оправдание теорию о том, что «всякому зверю свое житье предоставлено». Однако эта сказка, как и большинство других салтыковских сказок, представляет собой сложную идейную композицию. В ней прослеживается связь между идеологией здравомысленного зайца и психологией отсталого, несознательного крестьянина. Трагическое положение труженика здравомысленный заяц возвел в особую философию обреченности и жертвенности. Подробнее см. в общей статье (стр. 421).

Неправо о вещах те думают, Шувалов…— Из «Письма о пользе стекла» Ломоносова.

…по какому виду? — по какому паспорту.


Либерал*

Впервые — Р. вед.,1885, 23 июня, № 170, стр. 1, с подзаголовком «Сказка». Подпись: Н. Щедрин.

Рукописи и корректуры не сохранились.

Сказка отправлена в редакцию «Рус. ведомостей» 21 апреля 1885 года. «Сказкой этой я лично доволен; но, может быть, это именно и означает, что она плоха», — писал в этот день Салтыков Соболевскому. В портфеле редакции сказка пролежала два месяца, возможно, как и по цензурным причинам, так и по нежеланию Соболевского публиковать едкую сатиру на либерализм.

Русский либерализм сыграл свою положительную роль в общедемократическом движении второй половины XIX века как участник борьбы против самодержавия. Превращение русского либерализма в контрреволюционную силу произошло лишь после 1905–1907 годов. Но уже в конце века в психологии и тактике либерализма достаточно обозначались черты половинчатости, бесхарактерности, соглашательства. Именно это и подвергает Салтыков критике в сказке «Либерал». Подробнее см. в общей статье (стр.422).

К образам и формулам сказки «Либерал» часто обращался в своих трудах Ленин. Изложение истории эволюции российского либерала по сказке Салтыкова дано Лениным в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Ставшие крылатыми выражения «повозможности» и «применительно к подлости» привлечены Лениным в статьях «Социал-демократия и выборы в Думу», «Спорные вопросы. Открытая партия и марксисты», «Плеханов и Васильев», «Еще один поход на демократию» и др.


Баран-непомнящий*

Впервые — Р. вед.,1885, 23 апреля, № 109, стр. 1, с подзаголовком «Сказка». Подпись: Н. Щедрин.

Рукописи и корректуры не сохранились.

Сказка отправлена в редакцию «Рус. ведомостей» 6 апреля 1885 года. Салтыков в сопроводительном письме сообщал Соболевскому: «Посылаю Вам сказку, которую гладил-гладил, но успел ли до мягкости выгладить — не знаю. Во всяком случае, прочтите, и ежели найдете какие сомнительные места, отметьте. Может быть, и еще смягчить придется. В особенности самый конец мне самому кажется сомнительным». Однако сказка была напечатана полностью и нареканий цензуры не вызвала.

Сказка «Баран-непомнящий» посвящена изображению кризиса проснувшегося сознания, бессильных порываний от тьмы к свету. В образе барана-непомнящего писатель аллегорически представил процесс пробуждения чувства социального протеста в бесправной личности.

«Моветон»— невоспитанный, дурного тона человек ( франц.mauvais ton).


Коняга*

Впервые — Р. вед.,1855, 13 марта, № 70, стр. 1, под номером первым, вместе со сказкой «Кисель», под рубрикой «Две сказки». Подпись: Н. Щедрин.

Рукописи и корректуры не сохранились.

Сказка «Коняга» — произведение о бедственном положении русского крестьянства в царской России. Первая,философская, часть сказки — лирический монолог автора, исполненный беззаветной любви к народу, мучительной скорби по поводу его рабского состояния и тревожных раздумий о его будущем. Заключительные страницысказки — гневная сатира на идеологов социального неравенства. В образах четырех пустоплясов, восхищающихся выносливостью Коняги, сатирик высмеял либералов, славянофилов, либеральных народников и буржуазию, которые, каждый по-своему, пытались разными фальшивыми теориями оправдать, опоэтизировать и увековечить подневольную судьбу крестьянства. Подробнее см. в общей статье (стр. 424, 437).

…жизнь духа и дух жизни…— несколько измененная цитата из стихотворения А. С. Хомякова «Киев». Подробнее см. в т. 6 наст. изд. стр. 611–612.


Кисель*

Впервые — Р. вед.,1885, 13 марта, № 70, стр. 1, под номером вторым — см. выше.

Рукописи и корректуры не сохранились.

Сказка написана в феврале 1885 года. Салтыков много работал над ней, написав, по свидетельству С. Н. Кривенко, три различных ее редакции: «Над этою крошечною сказкою Салтыков долго сидел и говорил о ней с не меньшим увлечением, чем и о сказках «Самоотверженный заяц» и «Бедный волк»…» [121]Работа была закончена к началу марта. Обещая Соболевскому 3 марта 1885 года «на днях» выслать две сказки — «Коняга» и «Кисель», — Салтыков выразил опасение относительно возможности публикации «Киселя».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее