Том 17. Джимми Питт и другие

— Здравствуй, милая. — Мортимер приветственно взмахнул нибликом. — Смотри, бью из рояля. Не рассчитал предыдущий удар и, вот, оказался в бункере.

— Мортимер, — выговорила девушка, — я хочу задать тебе один вопрос.

— Да, милая? Жаль, ты не видела мой драйв на восьмой лунке! Вот это был класс!

Бетти смотрела на него, не отрываясь.

— Мы обручены, — спросила она, — или нет?

— Обручены? В смысле, собираемся пожениться? Конечно. Я попытался для разнообразия изменить стойку, и…

— Сегодня утром ты обещал покатать меня на машине, но так и не зашел. Где ты был?

— Играл в гольф.

— Гольф! Слышать про него не могу! Мортимера скрутила судорога.

— Не говори такого, тебя могут услышать! — сказал он. — Начиная замах, я почему-то был уверен, что все будет хорошо. Я…

— Даю тебе последний шанс. Ты покатаешь меня сегодня вечером?

— Не могу.

— Почему? Чем ты занят?

— Играю в гольф!

— Мне надоело, что меня как будто и нет! — вскричала Бетти и топнула ногой. Я понимал бедняжку. Мало того, что она обручена с нелюбимым, он еще и совсем не уделяет ей внимания. Она из чувства долга перебарывает любовь к Эдди Дентону и хранит верность Мортимеру, а тот принимает ее жертву с небрежной рассеянностью, которая взбесила бы любую девушку. — Мы словно и не помолвлены. Ты никуда меня не водишь.

— Я приглашал тебя смотреть Открытый чемпионат.

— Почему ты никогда не водишь меня на танцы?

— Я не умею танцевать.

— Так научился бы!

— Я не уверен, что это полезно для игры. Никогда не слышал, чтобы первоклассные профессионалы танцевали. Джеймс Брейд не танцует.

— Все, я приняла решение. Мортимер, выбирай: или я, или гольф.

— Но, милая, вчера я прошел круг за сто один удар. Человек не может бросить игру, когда он на пике формы.

— Отлично. Мне нечего больше сказать. Я разрываю помолвку.

— Не бросай меня, Бетти, — взмолился Мортимер так жалобно, что у меня защемило сердце. — Я буду страдать. А когда я несчастен, у меня мяч не идет в лунку.

Бетти выпрямилась. Лицо ее стало суровым.

— Вот твое кольцо! — сказала она и выбежала из комнаты.

Несколько мгновений Мортимер стоял неподвижно, глядя на кольцо у себя в ладони. Я подошел и похлопал его по плечу.

— Мужайтесь, мой мальчик, — сказал я.

— Продул! — вскричал он.

— Крепитесь!

Он заговорил, обращаясь словно к самому себе:

— Я воображал — ах, как часто я воображал! — наш уютный домик! Ее и мой. Она шьет в кресле, я отрабатываю удары на ковре… — Голос у него сорвался. — В уголке маленький Гарри Вардон Стерджис играет с маленьким Дж. Г. Тейлором Стерджисом. А вокруг — за чтением, за милыми детскими забавами — маленькие Джордж Дункан Стерджис, Эйб Митчелл Стерджис, Гарольд Хилтон Стерджис, Эдвард Рей Стерджис, Горейс Хатчинсон Стерджис и крошка Джеймс Брейд Стерджис.

— Эй! Полегче! — вскричал я.

— Что такое?

— Не слишком ли много детей вы собрались завести? Мортимер мрачно мотнул головой.

— Разве? — тупо переспросил он. — Не знаю. А каков пар?

Наступила тишина.

— И все же, — тихо проговорил Мортимер некоторое время спустя. Он помолчал. Глаза его вспыхнули странным светом. Это снова был прежний, счастливый Мортимер Стерджис, которого я так хорошо знал. — И все же, — продолжал он — кто знает? Может быть, оно и к лучшему. Вдруг бы они все подались в теннисисты! — Он снова поднял ниблик. Лицо его сияло. — Играю тринадцатый! Думаю, надо выбить через дверь и в обход дома до грина, вы согласитесь?

Мало что остается добавить. Эдди и Бети много лет женаты и счастливы. Гандикап Мортимера снизился до восемнадцати, и он с каждым днем играет все лучше. На свадьбу он не попал, поскольку она совпала с призовым турниром, но если вы разыщете список подарков — а их было много, и дорогих — то найдете примерно в середине столбца:

СТЕРДЖИС ДЖ. МОРТИМЕР

две дюжины «серебряных королевских» мячей для гольфа и один патентованный алюминиевый паттинг-клик Стерджиса с автоматической регулировкой и системой самокоррекции.

РАЗЛУЧЕННЫЕ СЕРДЦА

В курительной гольф-клуба весело потрескивал огонь, и старейшина время от времени поглядывал в окно на сгущающиеся сумерки. Снег мягко ложился на поле. С того места, где сидел старейшина, открывался прекрасный вид на девятый грин. Вот в полумраке декабрьского вечера из-за холма появился мяч, прокатился по траве и остановился в метре от лунки. Старейшина одобрительно кивнул. Хороший удар.

Молодой человек в твидовом костюме спустился с холма, легко и уверенно загнал мяч в лунку, перекинул через плечо сумку с клюшками и направился к клубу. Через несколько мгновений он вошел в курительную и, увидев огонь, издал восторженный клич.

— Замерз, как собака! — сообщил молодой человек.

Он позвонил официанту и заказал чего-нибудь горячительного. Старейшина любезно согласился составить ему компанию.