Том 17. Джимми Питт и другие

— Сам не знаю. Не нравится, и все тут.

— О? — равнодушно отозвался его лордство. Он был не в настроении выслушивать рассказы о чьих-то симпатиях и антипатиях.

— Слушайте-ка, Дривер, — сказал Харгейт. — Сделайте мне одолжение. Уберите Питта из замка.

Лорд Дривер в изумлении посмотрел на своего гостя.

— Э? — сказал он. Харгейт повторил.

— Я смотрю, вы тут наметили для меня целую программу, — сказал лорд Дривер.

— Уберите его отсюда, — жарко повторил Харгейт. Он тяжело переживал запрет на бильярд, испытывая Танталовы муки. В замке полно молодых джентльменов именно такого рода, с какими он привык работать, любой может стать легкой добычей, а он из-за Джимми вынужден стоять на приколе, словно отслуживший свое линкор. Есть отчего прийти в бешенство! — Заставьте его уехать. Вы его сюда пригласили. Вряд ли он собирается остаться здесь навсегда, правда? Если вы уедете, ему тоже придется собирать вещички. Вот что поезжайте завтра в Лондон. Подберите какой-нибудь предлог, это дело нетрудное. Он волей-неволей должен будет уехать с вами. В Лондоне вы отвяжетесь от него и вернетесь сюда. Так и сделайте.

Нежно-розовый румянец медленно разлился по лицу лорда Дривера. Он сделался похож на рассерженного кролика. В его организме был не такой уж большой запас гордости, но при мысли о той недостойной роли, что предлагал ему Харгейт, ее мелководные глубины взволновались до самого дна. Между тем Харгейт, продолжив свою речь, добавил последнюю каплю:

— Да, кстати о деньгах, которые вы проиграли мне в пикет, — сколько там было? Двадцать? Двадцать фунтов было, я не ошибся? Ну, так это все, считайте, аннулируется. С этим все будет в порядке.

— В порядке? — взорвался его лордство, порозовев до ушей, — в порядке, черт меня побери совсем? Я завтра же выплачу вам все до последнего забубённого пенни, и после этого вы сами можете выметаться, вы, а не Питт! Да за кого вы меня принимаете, хотел бы я знать?

— За болвана, если вы откажетесь от моего предложения.

— Знаете что, мне просто-таки хочется вас отколошматить!

— Не советую. Эта не та игра, где вы могли бы блеснуть. Лучше уж ограничьтесь пикетом.

— Если вы считаете, что я не смогу вам отдать ваши тухлые деньги…

— Считаю. Но если вы сможете — так тем лучше. Деньги мне всегда пригодятся.

— Может, в чем-то я и болван…

— Это еще мягко сказано, сердечный мой.

— …но я не подонок!

— Как вы разрумянились, Дривер. Сердиться полезно для цвета лица.

— А если вы думаете, что можете меня подкупить, так это самая большая ошибка в вашей жизни!

— Нет, не самая, — возразил Харгейт. — Самая большая ошибка была тогда, когда я вообразил, что у вас еще теплятся какие-то проблески интеллекта. Но если вам охота изображать героя подростковой мелодрамы — ради Бога. Я лично полагаю, что игра не стоит свеч. Но коль скоро обостренное чувство чести принуждает вас заплатить двадцать фунтов, очень хорошо. Вы сказали — завтра? Меня это вполне устраивает. Так и договоримся.

Он ушел, а лорд Дривер остался с тем приятным теплым чувством, которое испытывает слабый человек, раз в жизни проявив решительность. Он понимал, что теперь обязан держаться выбранной позиции. Деньги необходимо заплатить, и заплатить завтра же. В противном случае такой человек, как Харгейт, вполне способен устроить ему очень большие неприятности и не преминет это сделать. Долг чести! С этим не шутят.

Впрочем, лорд Дривер был абсолютно спокоен. Он знал, что может достать деньги, когда только пожелает. Это показывает, что нет худа без добра, помыслил он философски. Главное несчастье — помолвка — так сказать, нейтрализует меньшее зло, ведь смешно даже предполагать, что сэр Томас, добившись вожделенной цели, поскупится на такую пустячную сумму, как двадцать фунтов стерлингов.

Лорд Дривер направился к замку. Он ощущал в себе небывалые силы. Он показал Харгейту, из какого теста сделан! Он — Спенни Дривер, человек из железа, с ним лучше не шутить. Право, если подумать, это огромная удача, что он обручен с Молли. Иначе даже думать не хочется, как бы он подступился к дяде с просьбой выдать ему двадцать фунтов на оплату карточного долга.

В холле он встретил Сондерса.

— Я как раз ищу ваше лордство, — сказал дворецкий.

— А? Ну, вот он я.

— Совершенно верно, ваше лордство. Мисс МакИкерн поручила мне передать вам эту записку на случай, если сама она не успеет повидаться с вами лично до обеда, ваше лордство.

— Понял. Спасибо.

Он двинулся вверх по лестнице, на ходу разворачивая конверт. О чем еще эта девица ему пишет? Неужто ей вздумалось бомбардировать его любовными записочками и прочей подобной чепухой? Черт возьми, тяжеленько будет ей подыгрывать!

На площадке он остановился, чтобы прочесть письмо. После первой же строчки у него отвисла челюсть. Конверт спланировал на пол.

— Мамочки мои! — простонал лорд Дривер, судорожно цепляясь за перила. — Вот теперь я влип!

Глава XXI ГНУСНЫЕ ДАРЫ