Том 17. Записные книжки

[Pierre Loti. Figures et choses gui passaient.J 4 [Мальчик лакей: умри, несчастная!] 5 [Фабрика, 1000 рабочих. Ночь. Сторож бьет в доску. Масса труда, масса страданий - и все это для ничтожества, владеющего фабрикой. Глу- пая мать, гувернантка, дочь… Дочь заболела, звали из Москвы профессора, но он не поехал, послал ординатора. Ординатор ночью слушает стук сторожей и думает. Приходят на ум свай- ные постройки. «Неужели всю свою жизнь я должен работать, как и эти фабричные, только для этих ничтожеств, сытых, толстых, праздных, глупых?» - «Кто идет?» Точно тюрьма.] 'тр. 1 [Здравствуйте вам пожалуйста. 84 Какое вы имеете полное римское право.] 2 [Мы не признавались друг другу в любви и скрывали ее робко и ревниво. Мне казалось невероятным то, что моя тихая грустная любовь могла бы нарушить жизнь мужа, детей, всего этого дома, где меня так любили. И куда бы я мог увлечь ее? Другое дело, если бы у меня была интересная жизнь, если бы я, например, боролся за освобождение родины, если бы я был необыкновенным человеком, а то ведь из обыч- ной [мещанск(ой)] будничной обстановки при- шлось бы увлечь ее в такую же будничную.

И она тоже, по-видимому, рассуждала, боялась сделать меня несчастным, хотела, чтобы я же- нился на хорошей, достойной девушке и часто говорила об этом. И потом уж, обнимая ее в вагоне, я со жгучей болью в сердце понял, как ненужны, неважны были все эти наши рас- суждения. Да, рассуждать нужно, но исходить нужно не с точки зрения счастья чьего-либо, а с чего-то более высшего и важного.] 3 [П. В. Безобразов. О назначении женщины.

«-» О современном положении женщины.]

[Сумбатов А. И. Джентельмен.]

[Первый всероссийский съезд сценических дея- телей.]

[Старый закал.]

[Потапенко. Волшебная сказка.]

[Шаврова. Жена цезаря.]

54

1 У бедных просить легче, чем у богатых. Стр. 2 [Послано в Таганрог «Panorama» (?) 1, 2, 3.] 85

[Е. Э. Иванов. Ривьера и Южный берег Крыма.]

[Арнольди С. С. Задачи понимания истории.] 3 [14-го приехал в Париж.]

[16/IV завтрак у Антокольского.] 4 И она стала заниматься проституцией и уже спала на кровати, а обнищавшая тетя уже ло- жилась на коврике около ее постели и вска- кивала, когда звонились гости; а когда они уходили, она говорила жеманно, с кокетливой гримасой:

– Оставьте что-нибудь горничной.

И ей иногда оставляли 15 копеек. 5 [Москва с юбилеями, плохим вином, мрачными самолюбиями.] 6 Кокотки в Монте-Карло, кокоточный тон; ка- жется, и пальма кокотка, и пулярка кокотка… 7 [Филимоновы талантливая семья, так говорят во всем городе. Он, чиновник, играет на сцене, поет, показывает фокусы, острит («здравствуйте пожалуйста»), она пишет либеральные повести, имитирует - «Я в вас влюблена… ах, увидит муж!» - это говорит она всем, при муже. Маль- чик в передней: «умри, несчастная!» В первый раз, в самом деле, все это в скучном сером го- роде показалось забавно и талантливо. Во вто- рой раз - тоже. Через 3 года я пошел в 3-й раз, мальчик был уже с усами, и опять «Я в вас влюблена… ах, увидит муж!», опять та же Стр. имитация: «умри, несчастная», и когда // я ухо- 86 дил от Ф«илимоновы»х, то мне казалось, что нет на свете более скучных и бездарных людей.] 1 Верзила. Фельдшерица N. из Петерб (ургских) рожд (ественских» курсов, идейная, влюбилась в учителя X., думая, что он тоже идейный, труженик во вкусе повестей и романов, которые она так любила. Он мало-помалу оказался пья- ницей, лентяем [и дураком], добродушным и недалеким. Его уволили, он стал жить при жене, объедать ее. Это был нарост, вроде саркомы, который истощал ее совершенно. Как-то она лечила интел (лигентных» помещиков, ездила к

55

ним каждый день; было неловко платить ей - и они подарили ее мужу костюм, к ее великой досаде. Он подолгу пил чай, и это ее возмущало.

Живя с мужем, она стала тощенькой, некра- сивой, злою; топала ногами и кричала ему:

«Оставь меня, низкий человек!» Ненавидела его.