Том 17

Мы считаем, что за такие результаты осады главную ответственность несет генерал Трошю. Он, конечно, оказался неспособным сформировать армию из того бесспорно превосходного материала, который находился в его распоряжении. У него было почти пять месяцев для того, чтобы подготовить из своих людей солдат; но и в конце осады они, видимо, сражаются не лучше, чем в ее начале. Заключительная вылазка из Валерьена[126] была проведена далеко не так энергично, как предыдущая вылазка через Марну; в ней, по-видимому, очень много театрального эффекта и очень мало ярости отчаяния. Недостаточно сказать, что войска были непригодны для атаки укреплений, защищаемых испытанными в боях немецкими солдатами. А почему они были непригодны? Пять месяцев — достаточный срок, чтобы превратить людей, которыми командовал Трошю, в весьма неплохих солдат, причем осада большого укрепленного лагеря создает наиболее подходящие условия для этой цели. Несомненно, после ноябрьских и декабрьских вылазок люди пали духом; но произошло ли это потому, что они убедились в превосходстве противника или же потому, что они совершенно перестали верить в мнимую решимость Трошю вести борьбу до конца? Все сообщения из Парижа единогласно приписывают отсутствие успехов тому, что у солдат нет доверия к высшему командованию. И это правильно. Мы не должны забывать, что Трошю орлеанист и как таковой испытывает смертельный страх перед Ла-Виллетом, Бельвилем и другими «революционными» кварталами Парижа. Он боялся их больше, чем пруссаков. Это не просто наше предположение или умозаключение. Мы знаем из источника, не вызывающего никаких сомнений, о письме, посланном из Парижа одним членом правительства [Ж. Фавром; см. настоящий том, стр. 499. Ред.], в котором говорится, что от Трошю со всех сторон требовали энергичного наступления, но последний неизменно от этого отказывался, говоря, что подобный образ действий мог бы отдать Париж в руки «демагогов».

Падение Парижа, таким образом, является теперь почти несомненным. Непосредственно после Сен-Кантена, Ле-Мана и Эрикура это будет тяжелым ударом для французской нации, и моральное воздействие его при таких обстоятельствах будет очень велико. Более того, события, надвигающиеся на юго-востоке, могут придать этому удару в моральном отношении сокрушающую силу. Бурбаки, по-видимому, задерживается в окрестностях Бельфора слишком долго, и это наводит на мысль, что он совершенно не понимает своего положения. 24-й корпус под командованием Брессоля находился 24-го еще в Бламоне, приблизительно в двенадцати милях южнее Монбельяра, у самой швейцарской границы; и если даже это был лишь арьергард Бурбаки, все-таки нельзя рассчитывать на то, что два других его корпуса находились далеко оттуда. Тем временем мы узнаем, что прусские отряды уже 21-го перерезали у Доля железную дорогу между Безансоном и Дижоном, что после того они заняли Сен-Ви, другую станцию на этой же линии, ближе к Безансону; таким образом, они ограничили путь отступления Бурбаки к Лиону узкой полосой между рекой Ду и швейцарской границей, местностью с параллельно идущими продольными горными цепями и долинами, где сравнительно небольшие силы могут найти достаточно позиций, на которых они будут в состоянии остановить отступление такой армии, какой показала себя армия Бурбаки. Мы полагаем, что эти отряды на Ду представляют собой 13-ю дивизию 7-го корпуса Цастрова или, быть может, часть 2-го корпуса Франзецкого, который 23-го появился у Дижона; 60-й полк, составляющий вместе с 21-м 8-ю бригаду (или 4-ю бригаду 2-го корпуса), был отброшен Гарибальди у этого города и потерял свое знамя. Так как Гарибальди располагает не больше чем 15000 человек, то он не будет в состоянии удержать город против превосходящих сил, которые тем временем, несомненно, уже подойдут. Он будет отброшен назад, и наступление пруссаков будет продолжаться к реке Ду и далее. Если Бурбаки в этот промежуток времени не будет решительно передвигать свои войска, то он рискует быть загнанным со всей своей армией либо в крепость Безансон, чтобы еще раз повторить историю Меца, либо в какой-нибудь угол Юры, примыкающий к швейцарской территории, и будет принужден сложить оружие по эту или по другую сторону границы[127]. А если он и сумеет ускользнуть с большей частью своих войск, то ему почти наверняка придется пожертвовать значительным числом отставших солдат, многими обозами и, быть может, артиллерией.