Том 17

Теперь уже не остается никакого сомнения в том, что едва ли когда-нибудь война начиналась с таким крайним пренебрежением к правилам простого благоразумия, как наполеоновская «военная прогулка на Берлин». Война за Рейн была последним и самым крупным козырем Наполеона; но в то же время неудачный исход такой войны означал падение Второй империи. Это хорошо понимали в Германии. Постоянное ожидание войны с Францией являлось одним из главных мотивов, заставивших очень многих немцев примириться с переменами, происшедшими в 1866 году. Если в известном смысле Германия оказалась расчленена, то с другой стороны она усилилась; военная организация Северной Германии давала значительно большую гарантию безопасности, чем военная организация более крупного, но инертного старого Германского союза[29]. Эта новая военная организация была рассчитана на то, чтобы за одиннадцать дней призвать под ружье 552000 человек линейных войск и 205000 ландвера, сформированных в батальоны, эскадроны и батареи, а через две или три недели — еще 187000 резервных войск (Ersatztruppen), полностью подготовленных для боевых действий. И это не было тайной. Весь план с указанием различных корпусов, на которые разделялись эти войска, округов, в которых должен был формироваться каждый батальон и т. п., неоднократно опубликовывался. Более того, мобилизация 1866 г. показала, что эта организация существует не только на бумаге. Каждый человек был должным образом взят на учет; было также хорошо известно, что в ведомстве каждого командира округа ландвера приказы о призыве каждого человека были уже заготовлены и оставалось только проставить на них дату. Но для французского императора эти огромные силы существовали только на бумаге. Все силы, собранные им к началу кампании, состояли самое большее из 360000 войск Рейнской армии и помимо этого 30000—40000 человек, предназначенных для балтийской экспедиции, — всего около 400000 войск. При таком невыгодном численном соотношении сил и при таком длительном времени, которое требовалось для подготовки новых французских формирований (четвертых батальонов) к боевым действиям, императору оставалось возлагать единственную надежду на успех внезапного нападения в момент, когда мобилизация в Германии была еще в разгаре. Мы видели, как ускользнула эта возможность, как был упущен даже и второй шанс на успех — наступление на Рейн. Укажем, теперь и на другую ошибку.

Расположение французской армии ко времени объявления войны было превосходным. Это, очевидно, являлось неотъемлемой частью тщательно продуманного плана кампании. Три корпуса в Тионвиле, Сент-Авольде и Биче — в первой линии, непосредственно у самой границы; два корпуса в Меце и Страсбурге — во второй линии; два корпуса в резерве, около Нанси, и восьмой корпус в Бельфоре. Используя железные дороги, можно было в течение нескольких дней сосредоточить все эти войска для наступления либо из Лотарингии через реку Саар, либо из Эльзаса через Рейн и нанести удар, смотря по обстоятельствам, в северном или в восточном направлении. Но эта диспозиция была пригодна только для наступления. Для обороны она совершенно не годилась. Первым условием расположения армии для обороны является следующее: передовые части должны быть на таком расстоянии от главных сил, чтобы можно было своевременно получить сведения о наступлении противника и сосредоточить войска до его подхода. Предположим, что потребуется суточный переход, чтобы подвести ваши фланговые части к центру; в таком случае ваш авангард должен находиться впереди центра по крайней мере на расстоянии суточного перехода. А в данном случае три корпуса— Ладмиро, Фроссара и де Файи, — а позже также и часть корпуса Мак-Магона, были расположены непосредственно у самой границы, и вместе с тем они были растянуты на линии Виссамбур — Сьерк, на расстоянии по меньшей мере в девяносто миль. Чтобы подтянуть фланговые части к центру, потребовалось бы целых два дня марша, и тем не менее даже тогда, когда стало известно, что немцы находятся в нескольких милях впереди, не было принято никаких мер, чтобы сократить протяженность фронта или выдвинуть авангарды вперед на такое расстояние, которое обеспечило, бы своевременное получение сведений о готовящемся наступлении. Нужно ли удивляться, что несколько корпусов были разбиты по частям?