Том 17

Гражданин Маркс говорит, что, пользуясь присутствием большого числа английских членов, он намерен сделать весьма важное заявление. То, что Оджер говорил о французском правительстве на последнем митинге в Сент-Джемс-холле, противоречит истине. В нашем втором воззвании мы писали, что на некоторых членах временного правительства лежит пятно позора еще со времени революции 1848 года. Оджер же заявил, что их нельзя ни в чем обвинить. Фавра можно встретить лишь как представителя республики, а отнюдь не как безупречного патриота Жюля Фавра. Но то, как сейчас говорят о Фавре, выдвигает его на передний план, а республика почти исчезает из поля зрения. Вот пример деятельности Фав-ра. После революции 1848 г. Фавр, в связи с болезнью Флокона, стал секретарем министерства внутренних дел. Его выбрал Ледрю-Роллен. Одним из первых мероприятий Фавра было возвращение армии в Париж, что впоследствии дало буржуазии возможность расстреливать рабочих. Несколько позже народ убедился в том, что Собрание состоит из представителей буржуазии, и выступил с демонстрацией сочувствия Польше, во время которой массы ворвались в зал заседаний[461]. Председатель настоятельно просил Луи Блана обратиться к демонстрантам с речью и умиротворить их, что он и сделал. Война с Россией спасла бы республику. В ближайшие же дни Жюль Фавр первым долгом запросил полномочий для преследования Луи Блана как сообщника демонстрантов. Собрание полагало, что Фавр получил соответствующие указания от правительства, однако все остальные члены правительства осуждали эту меру как личную затею Фавра. Временное правительство организовало заговор, чтобы спровоцировать июньское восстание. После расстрела народа Фавр предложил упразднить исполнительную комиссию[462]. 27-го он подготовил декрет о ссылке арестованных без суда, и 15000 человек были сосланы на каторжные работы. В ноябре Собрание было вынуждено рассмотреть дела части арестованных, которых еще не отправили на каторгу. В одном только Бресте оказалось 1000 человек, которых пришлось освободить. Из числа тех арестованных, которых предали суду военной комиссии как наиболее опасных, многих также пришлось освободить, другие были приговорены лишь к коротким срокам тюремного заключения. Впоследствии,, когда вносились предложения об амнистии, Фавр всегда был против них. Он был в числе тех, кто добивался создания комиссии по расследованию всей революции, за исключением февральских событий. Он содействовал принятию гнуснейших из всех когда-либо существовавших законов о печати[463], которые Наполеон ловко сумел использовать. У Фавра были некоторые связи с бонапартистами при Июльской монархии, и он использовал все свое влияние, чтобы провести Наполеона в Национальное собрание. Он приложил все усилия, чтобы добиться осуществления римской экспедиции[464], которая была первым шагом к установлению империи.

Изложение речи напечатано (без упоминания автора) в газете «The Eastern Post» № 121, 21 января 1871 г.

Печатается по тексту протокольной книги Генерального Совета

Перевод с английского

Данный вариант записи публикуется впервые

ЗАПИСЬ РЕЧИ Ф. ЭНГЕЛЬСА О РЕВОЛЮЦИИ 18 МАРТА В ПАРИЖЕ [465]

ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА 21 МАРТА 1871 ГОДА