Том 17

После этой кампании французская армия являлась образцовой в Европе. Если после Крымской войны французский chasseur-a-pied стал «beau ideal» [прекрасным идеалом. Ред.] пехотинца, то теперь это восхищение распространилось на всю французскую армию. Ее организация изучалась; ее лагери стали инструкторскими школами для офицеров всех наций. Почти вся Европа твердо уверовала в непобедимость французской армии. В это время Франция переделала в нарезные все свои старые гладкоствольные ружья и вооружила всю свою артиллерию нарезными орудиями.

Однако та же кампания, которая выдвинула французскую армию на первое место в Европе, вызвала усиленную деятельность, в результате которой появился сначала ее соперник, а затем и победитель. С 1815 по 1850 г. прусская армия так же покрывалась ржавчиной от бездействия, как и все остальные европейские войска. Но эта ржавчина мирного времени принесла военной машине Пруссии больший вред, чем где бы то ни было. Согласно прусской системе того времени, в каждой бригаде объединялся линейный полк и полк ландвера; таким образом, половину полевых войск приходилось формировать заново при мобилизации. Материальной части и имущества для линейных войск и ландвера оказалось совершенно недостаточно; среди ответственных лиц были широко распространены мелкие хищения. В общем, когда в 1850 г. конфликт с Австрией вынудил Пруссию произвести мобилизацию, вся военная система обнаружила свою полную несостоятельность и Пруссии пришлось пройти через «Кавдинское ущелье»[60]. Ценой больших расходов вся материальная часть была немедленно заменена, а вся организация армии была пересмотрена, но это коснулось только деталей. Когда в 1859 г. Итальянская война вызвала новую мобилизацию, материальная часть и военное имущество были уже в лучшем состоянии, хотя и тогда еще в недостаточном количестве, а ландвером, моральный дух которого был бы превосходным в случае национальной войны, оказалось совершенно невозможно управлять во время военной демонстрации, которая могла привести к войне с той или иной из воюющих стран. Было решено произвести реорганизацию армии.

В результате этой реорганизации, проведенной за спиной парламента, все тридцать два пехотных полка ландвера были оставлены под ружьем, их ряды постепенно пополнялись за счет увеличенного набора рекрутов, и, наконец, эти полки были переформированы в линейные, число которых возросло с 40 до 72. Количество артиллерии было соответственно увеличено, количество кавалерии тоже, но в гораздо меньшей степени. Это увеличение армии было приблизительно пропорционально приросту населения Пруссии с 1815 по 1860 г., возросшего с 10и1/2 до 18и1/2 миллионов. Несмотря на оппозицию второй палаты[61], реорганизация фактически осталась в силе. Кроме того, армия сделалась во всех отношениях более боеспособной. Это была первая армия, в которой вся пехота была вооружена винтовками. Заряжающееся с казенной части игольчатое ружье, которым прежде была снабжена только небольшая часть пехоты, было теперь введено во всех пехотных войсках, причем был заготовлен резервный запас этих винтовок. Опыты с нарезными орудиями, которые производились в течение нескольких лет, были завершены, и принятые образцы постепенно заменили гладкоствольные пушки. Непомерная плац-парадная муштра, унаследованная от старого педанта Фридриха-Вильгельма III, все больше и больше уступала место лучшей системе подготовки, которая, главным образом, состояла из обучения службе охранения и действиям в рассыпном строю, причем образцом в обоих случаях служили, в значительной степени, французские алжирские войска. Для отдельно действующих батальонов ротная колонна была принята как основное боевое построение. Большое внимание уделялось стрельбе по мишеням, причем были достигнуты превосходные результаты. Значительно улучшена была также и кавалерия. В течение многих лет серьезное внимание обращалось на коневодство, особенно в Восточной Пруссии, известной своим развитым коневодством; широко производилось скрещивание с арабскими породами лошадей, и результаты этого теперь начали сказываться. Лошадь Восточной Пруссии, уступающая по росту и быстроте английской кавалерийской лошади, значительно превосходит ее как военная лошадь и в пять раз выносливее в походной обстановке. Профессиональная подготовка офицеров, которая в течение долгого времени оставалась в полном пренебрежении, была снова доведена до требуемого, весьма высокого, уровня, и в целом вся прусская армия совершенно изменилась. Датской войны[62] было достаточно, чтобы показать всякому, кто был в состоянии понимать, что дело обстояло именно так; но это прошло незамеченным. Тогда раздался громовой удар 1866 г., и не понять это стало уже больше невозможно. Вслед за этим прусская система была распространена на северогерманскую армию и в основных чертах также на армии южногерманских государств; результаты показали, как легко ввести эту новую систему. Затем наступил 1870 год.