Том 18 (XVII век, силлабическая поэзия)

1

Октавиан Августь в Риме кесарь бяше,

шед ко Аполлону лжебогу, прошаше:
Кто по нем на престоле имать наступити[228]
и скиптра держатель хощет в Риме быти?
Лжебог же словесе не даде едина,
а кесарь молит: «Есть кая того вина?»
Он же даде ответ: «Не могу вещати,
противу малому отроку стояти.
Отрок мя еврейский, Бог сам пребогатый,
правитель отселе велит уступати.
И во ад плачевный нудит отходити,
и ты молчя тщися отселе отити».
Он убо возвращея, жертвенник создал есть
первородну Богу, напис[229] тому дал есть.
Бысть же сие, егда Христос Бог родися,
от Бога истинна лжебог обличися.

2

Августа кесаря людие любяху,

в число написати богов и хотяху.
Но явися ему, близ солнца стоящи,
в крузе злате Дева, Младенца держащи.[230]
И та есть жертвенник во пресветлом небе;
нача помышляти оттоле сам в себе,
Яко болей[231] его той Младенец бяше,
егоже та Дева на руках держаше.
Абие возбрани себе нарицати
Господа, дондеже в мире обитати.
Бысть и сие, елма Христос Бог родися,
се поганым приход его возвестися.

3

Август преславный тогда царствоваше,

егда Христос Бог, спасение наше,
Изволил телом в мире ся родити,
еже бы люди своя искупити.
Сей божественных дел рачитель бяше,
с прилежанием тех испытоваше.
Слыша же, яко книги в мире бяху,
яже Сивиллы мудрыя писаху,[232]
Тех по всем странам велел есть искати,
велику цену злата за ня дати.
Сивиллы паки девы чисты бяху,
дар пророчества от Бога прияху,
Многия тайны веры написаша,
яко един есть Бог в мире, сказаша,
И яко хоте Бог человек быти,
от Девы чисты телом ся родити.
О волной страсти его прописаху
и смерть лютую писмены предаху[233],
И яко хощет вселенней судити, —
то даде им Бог мирови вестити.
И многи ины составы писаху
нашея веры, яже Богом знаху.
Сицевы книги Август си стяжал есть,
с прилежанием оны прочитал есть,
Из нихже изчерп, яко хощет быти
Царь новый в мире, с Девы ся родити.
Образ[234] оному изрядный создаше,
сый в нечестии, Христа почиташе,
Надписав сице: «Первородна Бога
жертвенник сей есть». Честь се Христу многа
От царя, веры правыя не знавша,
но в службе идол скверных пребывавша.
Возбудися же той образ ставити
знаменем, еже сподобися зрети:
Возвед он очи на небесну страну,
зрит на воздусе Деву преизбранну,
Лучесы солнца предивне светящу,
во объятии Младенца держащу.
Ту сразумел есть того Царя быти,
иже от Девы име ся родити.
Сице движеся образ соружити,
от Бога данну честь царю творити.
Сей же царь Август Аполлона чтяше,
идола скверна, и за бога знаше.
Отцем и своим выну нарицал есть,
храм ему в своей полате создал есть.
В некое время тому поклонися,
да будущая скажет, помолися.
А демон, иже в идоле живяше,
силою Бога нудим, ответ даше:
«Детищь[235] еврейский — Бог, богов правитель,
манием[236] своим бысть ми повелитель, —
Из места сего днесь ми уступити
и во ад мрачный возврат сотворити.
Ты же отселе молча да идеши,
ответов моих не к тому[237] возмеши».
То царь услышав, силе удивися
детища, иже от еврей родися.
Обаче веры правы не прияше,
в идолстей службе жизни конец взяше.
Пятьдесят шесть лет царство содержаше,
паче всех царей римских блажен бяше.
Восток и Запад, паче вся вселенна
его началству бяше покоренна.
Мир во дни его толик даровася,
колик от всех век едва в мире знася.
Се же бысть, яко царь мира хотяше,
в царствие его спасение наше
Строити в мире, Христос наш Спаситель,
рода нашего падша Возставитель.
Мир бысть, да слово его разширится
и сила чюдес везде прославится,
Да тако роди вси к Богу влекутся,
во нь[238] веровавше, душевно спасутся.
Ибо в дни мира удобно ходити
и слово благо мирови вестити;
И людем спона[239] к слову не бывает,
егда мир сладкий в мире пребывает.