Том 18 (XVII век, силлабическая поэзия)

1

Фороней, царь великий, егда умираше,

брату си Леонтию сице глаголаше:
«Совершенно прежих бых дни моя блаженны,
аще бых в супружество не приимал жены».
Брат вопроси: «Что тако?» Царь же отвещает:
«Кождо жену имеяй, вину[372] того знает».

2

Человек, иже мудрость от Бога прияше,

о нейже во юности труды полагаше,
Аще восхощет жену в супружество взяти,
нужду имать мудрости тщету восприяти, —
Ибо не будет мощно с книгами седети,
удалить от них жена, удалят и дети.
Епикур, аще лютый сластолюбец бяше,
обаче женитися мудрым возбраняше.
И Феофраст в книзе си того возбраняет,
препятие мудрости женитву вещает.
Ей, не удобно книги доволно читати
и хотение жены в доме исполняти!
А коль многи потребы жена вымышляет,
кождо оженивыйся совершенно знает.
Ризы драгоценныя, бисери и злато
промышляй, супружниче, да имать богато.
Одеяния нова часто вымышляет,
на своя угодия[373] весь дом истощает,
Рабынь хощет имети много украшенных,
в колесницах яздити драго позлащенных, —
Раби да последуют, вси да почитают,
камо ли двигается, да ю провождают.
А утружденну мужу не даст обнощь[374] спати,
в ложи обыче ему о нуждах стужати[375]:
Ту жалостне глаголет, мужа укоряет,
аки о ней не добре в нуждах промышляет.
Инех мужей во образ[376] супруги приводить:
«Се она красней мене одеянна ходит,
Ову же вси людие зело почитают,
а мене, за тобою сущыя, не знают».
К сим ревнивая жена обыче стужати:
«Что ты на ону жену любиши смотряти
И что со рабынею ты глаголал еси?
Где был еси в гостине[377], то ми да повеси»[378].Из торжища грядуща гневно вопрошает:
«Что принесл еси?» — Аще ни, то люте лает.
В гости аще пустиши, то обыкнет пити;
аще же не пустиши, не хощет и жити:
«Увы ми! — возопиет. — Коль есмь не блаженна
за злым мужем, от добрых другин[379] отлученна!»
Сия и подобная досадно страдати,
а злыя изменити несть леть и продати.
Аще поймется[380] нища, — в питании скудность;
аще богата, — нравы претерпети трудность.
Хощет бо, да на ону выну светло зриши,
красоту лица ея и нравы хвалиши.
Аще на ину когда возрети случится,
то, аки презренная, велми оскорбится.
Честным именем выну хощет звана быти
и праздник именинный на всяк год хранити,
Да о здравии ея весело пиеши
и наследницу богатств ону содееши,
Да желаеши оней по тебе остати,
и все имение твое во область[381] прияти.
Хощет, да отца ея и рабыню чтиши,
а кормилице ея и дары носиши;
Кого-либо возлюбить, и ты да любиши,
по хотению ея присно да ходиши.
Аще дом ей вручиши, за нос возмет тебе,
аще же не вручиши, мнит презрену себе.
И тако к ненависти тебе обратится,
весь твой дом возмутити свары[382] устремится;
Аще не потщишися скоро примирити,
дерзнет о смерти твоей промысл сотворити.
Аще ризами ону светло украсиши,
многих очи на ея лице обратиши,
И она разгордеет[383]: ту бедство творится,
чистота ея в скверну да не претворится.
Аще же красны ризы жене отречеши[384],
ропот, свар и котору[385] ея понесеши.
Негли[386] же потщишися ону соблюдати,
не устрежеши, аще хощет ины знати;
Не верный чистоты стражь свое на ню око
впустит и чрез забрало, хотя есть высоко.
Не соблюдеши, аще сама не блюдется;
ейже леть, но не хощет, — чиста та зовется;
Красна ли: то многими любима бывает,
не лепа ли: то сама лепых лиц желает.
Любиму же от многих трудно сохранити,
а никому годныя не удобь любити, —
Обаче скорбь меншая нелепу имети,
неже лепыя нравы срамныя терпети.
Велие бедство тамо, где мнози желают
и различными кознми жену оболщают;
Не леть есть во целости той стене стояти,
на нюже тщатся от всех стран наветовати.
Суть и ина многая в супружестве злая,
яже ты, человече мудрый, добре зная.
На покойное место ко книгам склонися,
кроме[387] бед супружества век твой жити тщися.