Том 18

Первый из них — это поляки. В результате столетнего угнетения они очутились в таком положении, что должны либо быть революционными, поддерживать всякое действительно революционное восстание на Западе как первый шаг к освобождению Польши, либо же погибнуть. И как раз теперь они в таком положении, что западноевропейских союзников они могут искать себе только в лагере пролетариата. В течение вот уже ста лет все буржуазные партии Запада то и дело предают их. В Германии буржуазия вообще ведет счет только с 1848 г., а с тех пор она все время была враждебна полякам. Во Франции Наполеон предал поляков в 1812 г. и вследствие этой измены проиграл кампанию, потерял корону и империю; его примеру следовали в 1830 и в 1846 гг. — буржуазное королевство, в 1848 г. — буржуазная республика, в Крымскую кампанию и в 1863 г. — Вторая империя. Каждый из них так же подло изменял полякам, как и другие. И теперь еще буржуазные радикалы, республиканцы Франции пресмыкаются перед царем для того, чтобы в награду за новое предательство интересов Польши выторговать себе союз для реванша против Пруссии, точно так же, как немецкие имперские буржуа боготворят того же царя как покровителя европейского мира, то есть прочности немецко-прусских аннексий. Нигде не находят поляки открытой и искренней поддержки, кроме как у революционных рабочих, потому, что и те и другие одинаково заинтересованы в падении общего врага, и потому, что освобождение Польши равнозначно этому падению.

Но деятельность поляков территориально ограничена. Она ограничивается Польшей, Литвой и Украиной. Подлинное ядро Российской империи — Великороссия — остается почти совершенно исключенной из области этой деятельности. Сорок миллионов великороссов образуют слишком большой народ, и у них было слишком своеобразное развитие, чтобы им можно было навязать извне какое-либо движение. Да этого вовсе и не требуется. Правда, масса русского народа, крестьяне, столетиями, из поколения в поколение, тупо влачили свое существование в трясине какого-то внеисторического прозябания, и единственной сменой, прерывавшей однообразие этого унылого состояния, были отдельные бесплодные восстания и новый гнет со стороны дворянства и правительства. Этому внеисторическому существованию само русское правительство положило конец (1861 г.) отменой крепостного права, с которой нельзя было больше медлить, и выкупом барщины — мерой, которую провели таким хитроумным способом, что она ведет большинство как крестьян, так и дворян к верному разорению. Таким образом, самые условия, в которых очутился теперь русский крестьянин, толкают его к участию в движении, которое, правда, в настоящее время лишь только возникает, но которое в силу ухудшающегося с каждым днем положения крестьянской массы неудержимо будет идти все дальше и дальше. Грозное недовольство крестьян уже теперь такой факт, с которым приходится считаться как правительству, так и всем недовольным и оппозиционным партиям.

Отсюда следует, что когда в дальнейшем речь идет о России, то под ней надо понимать не всю Российскую империю, а исключительно Великороссию, то есть область, у которой на крайнем западе находятся губернии Псковская и Смоленская, а на крайнем юге — Курская и Воронежская.

Написано Ф. Энгельсом в мае 1875 г.

Напечатано в брошюре: F. Engels. «Soziales aus Rusland». Leipzig, 1875 и в книге: F. Engels. «Internationales aus dem «Volksstaat» (1871—1875)». Berlin, 1894

Печатается по тексту брошюры, сверенному с изданием 1894 г.

Перевод с немецкого 

ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА К. МАРКСА и Ф.ЭНГЕЛЬСА

Ф. ЭНГЕЛЬС ЗАМЕТКИ О ГЕРМАНИИ [473]

1. ВВЕДЕНИЕ. 1500—1789

1. К концу XV века Германия становится все более раздробленной, центр ее — все более слабым, в то время как Франция и Англия уже более или менее централизованы и нации складываются. В Германии это невозможно, потому что: 1) феодализм развился здесь позднее, чем в странах, переживших завоевание; 2) Германия имела в своем составе французские и славянские области и рассматривала Италию как свое достояние, а Рим как свой центр, — следовательно, не являлась комплексом национальным; 3) потому что, — и в этом главное, — отдельные провинции и группы провинций были еще совершенно изолированы друг от друга: никаких сношений между ними и т. д. (ср. Крестьянскую войну). Ганза, Рейнский союз городов и Швабский союз городов были представителями естественно сложившихся, но разобщенных групп.