Том 19. Про братьев меньших

Ценных зверей становилось все меньше и меньше. И когда открыли Аляску с ее нетронутым миром природы, то из этого далека тоже везли бобров. Для здешних индейцев бобр ценностью не был, но пришлые люди требовали только бобров, платили за шкуры поначалу безделушками, а потом и ценным товаром — нож, топор, котел, табак, полотно, ружья, — и индейцы в охоте переключились исключительно на бобров, посмеиваясь над русскими: «Ни за что платят!» — и истребляли «бобровый народец».

Все же именно на Аляске и в примыкающей к ней Канаде бобры сохранились числом немалым, когда повсюду в мире уже забили тревогу: зверь исчезает!

Меры по сохраненью бобра оказались неожиданно эффективными. Чуткий и осторожный зверь, если его не беспокоили, терпел присутствие человека и проявления его деятельности, селился даже в черте городов, вблизи шоссейных дорог, рядом с садами и огородами, причиняя иногда некоторый ущерб хозяйству людей. Но в Красную книгу бобр не попал. И, если обуздать браконьерство, будущее бобра мрачным не выглядит.

В Воронежском заповеднике, откуда пошло расселенье бобров по России и сопредельным с ней территориям, сейчас обитает около трех сотен бобров. Зверей в заповеднике основательно изучили — работы зоологов Леонида Лаврова и Вадима Дежкина авторитетны в ученом мире.

Была в заповеднике честолюбивая мечта наладить разведенье бобров на фермах, как это делают с норками, соболями и чернобурыми лисами. Дело как будто пошло, но затихло из-за малого интереса к бобровому меху на нынешнем рынке. Это плохо для боброводов, но хорошо для бобров — они сегодня в природе пребывают в покое, пусть относительном.

Этого бедолагу, принесенного в ящике с фермы, мы снимали на берегу Усманки, опасаясь, что он, допекаемый беспокойством и безоблачным небом, шмыгнет в родимую для него речку.

Этого «дровосека» мы сняли в заповеднике.

_{Фото автора. 16 июня 1995 г.}

Самый умелый из рыбаков

(Окно в природу)

Сегодня мы познакомимся с рыболовом. Исключительным. По мастерству ни с кем не сравнимым.

Речь пойдет о скопе.

Немного людей могут сказать, что видели эту птицу. А кто видел, запомнил. Во многих странах скопу называют рыбным орлом. Но в полете похожа она скорее на чайку — сизовато-белая, в черных пестринах птица. Крючковатый клюв и когтистые лапы выдают в скопе хищника. Кто видел ее желтые пронзительные глаза, мог заподозрить в ней хищника злобного.

На самом деле скопа — птица почти что кроткая. Сама никого не обидит. Ее обижают. Орланы и коршуны подстерегают скопу в полете, чтобы отнять добычу. С обидчиками не связывается, предпочитает бросить улов и начать все сначала.

Рыбу скопа высматривает, делая круги над водой на высоте двадцати пяти — тридцати метров. Может остановиться в воздухе, как пустельга, и из этого положения камнем, по крутой горке, падает вниз, вытянув вперед голенастые ноги с когтями, из которых, если птица не промахнется, выскользнуть рыбе не суждено.

Облик этого мастера природа шлифовала тысячи лет и добилась совершенства, отклонения от которого лишь ухудшало бы качество в высшей мере специализированного охотника.

Скопа с добычей.

Скопа распространена по всему миру. И повсюду выглядит одинаково, без каких-либо значительных видовых вариаций. И охотится везде одинаково, и повадки — сразу узнаешь. В отличие от орланов, коршунов, чаек, не брезгующих снулой рыбой, скопа берет добычу только живую. В отличие от многочисленных зимородков и пеликанов, ныряющих в глубину и хватающих рыбу клювом, скопа берет ее лапами. Кроме острых серповидных когтей, скользкую рыбу удерживают также жесткие «щетки» на подушечках лап.

Не каждый бросок с высоты в воду бывает удачным. Подсчитано, в среднем лишь раз из пяти взлетает скопа с добычей. Жертвой орла-рыболова может стать рыба любая, гулявшая у поверхности вод. Чаще всего некрупная — в ладонь или чуть больше. Но ловит скопа лещей и щучек до килограмма. В Карелии я видел птицу, несшую очень крупного окуня. Семьсот — девятьсот граммов рыбы надо ежедневно промышлять рыболову, чтобы кормиться и содержать иждивенцев — самку, неотлучную от гнезда, и двух-трех птенцов.

Припоминаю, где приходилось видеть скопу…

В прошлом году в апреле у Селигера снимали мы глухарей. В лесу лежал еще снег, но речки вскрылись. «Пойдем посмотрим гнездо скопы», — сказал мой приятель. У гнезда мы застали баталию. Видимо, только что прибывшие с зимовки птицы с криком гоняли ворона. Яиц, представляющих интерес для ворона, в гнезде еще не было. Рыболовы давали грабителю взбучку, чтобы не смел появляться в этом районе.

Несколько гнезд скопы видел также на Абакане. Есть на этой горной таежной реке участок с названьем Тиши — бурные воды в этом месте стихают, река зеркалом отражает ельники и кедровники. Мы заглушили, помню, мотор и шли на веслах. Тут я увидел в воде отражение птицы. Поднял глаза — скопа! Она летела к гнезду.