Сто ступеней наверх вели;Из тайника судьи пошли,И вид их был свирепо дик;И глухо жалкий, томный крикИз глубины их провожал;И страх шаги их ускорял;И глуше становился стон;И наконец… умолкнул он.И скоро вольный воздух имСвоим дыханием живымСтесненны груди оживил.Уж час ночного бденья был,И в храме пели. И во храмОни пошли; но им и тамСквозь набожный поющих ликВсе слышался подземный крик.Когда ж во храме хор отпел,Ударить в колокол велелАббат душе на упокой…Протяжный глас в тиши ночнойРаздался — из глубокой мглыЕму Нортумбрии скалыОткликнулись; услыша звон,В Брамбурге селянин сквозь сонС подушки голову поднял,Молиться об умершем стал,Недомолился и заснул;Им пробужденный, помянулУсопшего святой чернец,Варквортской пустыни жилец;В Шевьотскую залегший сень,Вскочил испуганный олень,По ветру ноздри распустил,И чутко ухом шевелил,И поглядел по сторонам,И снова лег… и снова тамВсе, что смутил минутный звон,В глубокий погрузилось сон.