Том 2

Я схватил весло, чтобы направлять лодку возможно дальше от огня, и выронил его. Мои глаза готовы были лопнуть, и сквозь опущенные веки я чувствовал страшный жар. Мы очутились как раз напротив огня, вода яростно кипела вокруг. Еще пять секунд… Мы проплыли мимо… Я потерял сознание. Первое, что я ощутил, очнувшись, это воздух, освеживший мое лицо. Мои глаза открылись с большим трудом. Я оглянулся. Вдали, наверху, виднелся свет, кругом царила прежняя темнота. Я припомнил все. Лодка плыла по реке, и на дне лодки я увидал голые фигуры моих спутников. «Живы ли они? — подумал я. — Неужели я остался один в этом ужасном месте?» Я сунул руку в воду и снова с криком отдернул ее. Кожа моя была обожжена, а вода довольно холодна, и прикосновение ее к обожженному месту причиняло нестерпимую боль. Я вспомнил о друзьях и брызнул на них водой. К моей радости, все они пришли в себя, сначала Умслопогас, потом остальные. Они напились воды, поглощая ее в большом количестве, как настоящие губки. Было свежо, и мы поспешили одеть платье. Гуд указал нам на край лодки. Если бы она была выстроена, как обыкновенные европейские лодки, то непременно бы рассохлась и пошла бы ко дну, но, к счастью, она была сделана из какого-то туземного дерева и осталась невредимой. Откуда взялось это пламя, мы так и не узнали. Надо полагать, что вулканические газы вырывались из недр земли.

Одевшись и поговорив немного, мы начали осматриваться. Мы по-прежнему плыли в темноте и решили пристать к берегу реки, состоящему из обломков скалы, непрестанно обмываемых водой. Тут, на пространстве семи или восьми ярдов, мы решили немного отдохнуть и расправить члены. Это было ужасное место, но все же оно давало возможность отдышаться от всех ужасов реки и осмотреть и исправить лодку. Мы выбрали лучшее место, с некоторым затруднением причалили к берегу и вскарабкались на круглые негостеприимные голыши.

— Честное слово, — сказал Гуд, первым вышедший на берег, — вот ужасное место! — Он засмеялся. Сейчас же громовой голос повторил его слова сотню раз. — Мес-то! то… то!… — отвечал другой голос где-то со скалы. — Место! место! место… то… то-то… — гремели голоса, сопровождаемые хохотом, который повторился всюду и наконец замолк, так же неожиданно, как начался.

— О Боже мой! — простонал Альфонс, теряя всякое самообладание.

— Боже мой! Боже мой! Боже мой! — загремело эхо на все лады и голоса.

— Ах, я вижу, что здесь живут дьяволы! — сказал тихо Умслопогас. — Место так и выглядит!

Я старался объяснить ему, что причина этих криков — замечательное, интересное эхо, но он не хотел верить.

— Я знаю эхо! — возразил он. — Напротив моего крааля в Земле Зулу жило такое эхо, и мы говорили с ним. Но здесь эхо как гром, а у меня эхо походило на голос ребенка. Нет, нет, здесь живут дьяволы. Но мне все равно, я не думаю о них! — добавил он, затягиваясь трубкой. — Пускай они ревут, что хотят: они не смеют показать свои лица!

Он замолчал, считая дьяволов недостойными своего внимания. Мы нашли необходимым разговаривать шепотом, но даже шепот отдавался в скалах каким-то таинственным рокотом и замирал в стонах и вздохах. Эхо — прелестная, романтичная вещь, но мы пресытились им здесь, в этом ужасном месте.