Том 2. Дипломатия в новое время (1872 - 1919 гг.)

Пункт 6. Русская армия немедленно демобилизуется, включая и вновь образованные части. Русские корабли в Чёрном и Балтийском море и в Ледовитом океане; должны быть приведены в русские порты и разоружены. Возобновляется мореплавание. В Ледовитом океане сохраняется немецкая блокада до заключения мира.

Пункт 7. Восстанавливается германо-русский торговый договор от 1904 г. К нему присоединяются гарантии свободного вывоза, право беспошлинного вывоза руды, гарантия наибольшего благоприятствования Германии по меньшей мере до конца 1925 г. и обязательство начать переговоры о заключении нового торгового договора.

Пункты 8 и 9. Вопросы правового порядка будут регулироваться согласно решениям русско-германской юридической комиссии. Россия обязуется прекратить всякую агитацию и пропаганду против стран германского блока как внутри страны, так и в оккупированных ими областях.

Пункт 10. Условия мира должны быть приняты в течение 48 часов. Уполномоченные с советской стороны немедленно отправляются в Брест-Литовск и там обязаны подписать в течение трёх дней мирный договор, который подлежит ратификации не позже чем по истечении двух недель.

24 февраля, в 4 часа 30 минут утра, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял германский ультиматум. В 7 часов утра Ленин сообщил в Берлин, Вену, Софию и Константинополь о принятии ультиматума и отправке делегации в Брест-Литовск. Делегация выехала туда в тот же день. Однако немцы продолжали своё наступление на Белоруссию и на Украину. Прибыв в Псков 25 февраля в 9 часов вечера, советская делегация заявила резкий протест против продолжения военных действий. И всё же наступление продолжалось. 28 февраля советская делегация была уже в Бресте. Здесь она вновь выступила с резким протестом.

Заседание мирной конференции в Брест-Литовске началось 1 марта. Министры иностранных дел четверного блока отсутствовали на её заседаниях. Они выехали в Бухарест, где начались переговоры о заключении мира с Румынией. Германскую делегацию представляли посланник фон Розенберг и генерал Гофман. Открывая заседание конференции, Розенберг заявил, что в распоряжении конференции имеется только три дня. Он добавил, что военные действия будут прекращены только после подписания мирного договора. «Мы собрались здесь, — добавил он, — не для речей и прений, но для подготовительных работ по подписанию мирного договора и для заключения самого договора». Розенберг предложил закрыть заседание и организовать три комиссии: политическую, экономическую и правовую, для обсуждения отдельных пунктов мирного договора. Советская делегация отклонила это предложение. Она заявила, что её задача состоит лишь в том, чтобы «принять условия, которые с оружием в руках продиктованы Германией российскому правительству».

Розенберг выразил сожаление, что русская делегация отклонила его предложение, и прочитал условия мирного договора. Оказалось, что немцы изменили свой последний ультиматум. Спохватившись, немцы отрезали в пользу Турции ещё несколько городов. Розенберг предлагал к пункту 5, в котором шла речь о возвращении Турции анатолийских провинций, прибавить: «с включением округов Ардагана, Карса и Батума». При этом Розенберг пояснил: «Однако мы на этом не настаиваем во избежание упрёков в аннексионистских стремлениях». Это не значило, что немцы отказываются от требования отдать Турции Ардаган, Каре и Батум. Как разъяснил Розенберг, его ремарка означала, что в договор можно и не включать этой формулировки; однако указанные три округа должны быть немедленно очищены русскими.

Вечером состоялось совещание председателей» делегаций. Здесь советская делегация заявила, что заключение мира «совершается в небывалых условиях, в неслыханной атмосфере насилия». Германские войска продолжают наступать; на обсуждение договора даётся только три дня. В связи с этим советская делегация отказывается обсуждать условия мира и принимает их в той форме, в какой они предлагаются. Розенберг в ответ на это цинично заявил: «Между тем условия да и наши требования изменились. Требования увеличились; но и теперь они ещё далеки от того, чтобы их можно было рассматривать как бесцеремонную эксплоатацию соотношения сил».

Вслед за Розенбергом выступил представитель Австро-Венгрии Мерей. Он заявил, что присоединяется к декларации представителя Германии. Мерей добавил: «Считаю, однако, необходимым подчеркнуть также и от имени Австро-Венгрии, что мир, подлежащий подписанию, никоим образом не может рассматриваться как мир, насильственно навязанный и продиктованный России».

Представитель Болгарии присоединился к словам предыдущих ораторов. Расхрабрившись, он даже пустился в нравоучения. «Настоящее положение вещей, — высокомерно заявил он, — является результатом близорукой политики России».