Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

Ваганов. Не спеши. Это трудно сказать, но я скажу! (После молчания.) Только сначала ты ответь мне! Да, я такой-сякой, плохой – об этом не прочь был поговорить Алексей, об этом любит говорить твой дядя Коля. Один я ни разу не сказал тебе дурного слова о них, а они… О! Когда дело касается меня, они за словом в карман не лезут… Ну, ладно, пусть я такой, каким они желают меня изобразить в твоих глазах… Подожди, не перебивай меня. Пусть я такой. Но что же меня держит тут, в конце-то концов? Что, кроме любви, я спрашиваю? Почему я высиживаю тут все эти бесконечные вечера? Почему терплю все твои сомнения и колебания? Почему я жду, чего я жду? Что мне тут нужно, кроме тебя? Что мне надо от тебя, кроме того, чтоб ты любила меня, хоть вполовину того, как я люблю тебя! Да, ты просто-напросто еще не знаешь, что такое настоящая любовь. Не такая, как у этих ангелов – им только крылышек не хватает, не такая, чтоб выбирали дорожку посуше, чтобы – песочком посыпана… А чуть подождливей – уже задумаются, как бы ноги не промочить. Не такая! А такая, когда все средства хороши, чтобы услышать: да! Да, да, не боюсь этих слов: все средства хороши! Такая любовь все оправдывает, все! Я говорю тебе правду – нравится она тебе или не нравится, как знаешь, потому что на самом деле уже пора сказать: или – или. И тебе и мне. Или тебе нужна такая любовь – и тогда ты уходишь со мной сегодня же, завтра же, без раздумий, – потом разберешься, какой я: плохой или хороший, об этом заранее не думают. Или ты остаешься, а я ухожу. И тогда довольно, конец этой каторге (резким движением скрещивает руки в запястьях так, словно они в наручниках), на которую я сам… – никого не упрекаю – сам согласился, а теперь не согласен. И если…

В дверь просовывается голова Марии Петровны.

Мария Петровна. Можно?

Ваганов(повернувшись, почти яростно). Пожалуйста!..

Мария Петровна. Я, кажется, помешала…

Ваганов. Наоборот – помогли! (Берет со стола свой портфель с явным намерением уйти.)

Катя. Ты хотел еще что-то сказать…

Ваганов. Нет. Я буду ждать, что скажешь ты. Буду ждать сегодня и завтра, а послезавтра уже не буду ждать. А пока – прощай! (Уходит.)

Мария Петровна(после молчания). Даже и забыла, зачем пришла… (Садится.)

Катя(не заметив, что она уже сидит). А вы не вспоминайте… Садитесь…

Мария Петровна. Да я уже сижу. (Грустно.) Слово-то какое: «Прощай». Как в могилу!

Катя(походив по комнате, останавливается возле Марии Петровны). Марья Петровна, вы не обижайтесь, и я не обижусь, скажите правду, вы слышали, что мы тут говорили?

Мария Петровна протестующе поднимает руки.

Марья Петровна, милая, скажите правду, это очень важно…

Мария Петровна(прервав на половине протестующий жест). Ну, слышала. Как не слышать – такой крик был, что я в коридор вышла, а там уж, конечно, все слышала.

Катя. Ну, и очень хорошо, что слышали. Так вот, ответьте мне, но только честно, совсем честно: как по-вашему, я дура? Да?

Мария Петровна молчит.

Ну, откровенно, – как будто вы мать мне. Как бы вы сказали? Я не обижусь!

Мария Петровна(еще немного помолчав, говорит так убежденно и серьезно, что это слово не звучит обидно). Дура.

Катя. Спасибо за откровенность.

Мария Петровна. А вы не обижайтесь, сами выражение выбрали…

Катя. Конечно, сама. Сама выбрала и сама иногда думаю: может, и правда дура, смешная дура! Вообразила себя какой-то… бог знает чем, в общем… И сижу и мучаю себя и человека, который имел глупость меня полюбить. Ведь это глупость с его стороны – меня любить? Он ведь себе таких сколько угодно найдет, ничем не хуже! Как по-вашему?

Мария Петровна пожимает плечами, не зная, что сказать.

А он ведь любит меня, а?

Мария Петровна(всплескивает руками). Да вы действительно глупости спрашиваете: такую любовь поискать, такая любовь раз в тысячу лет!

Катя. А я не ценю, вот ведь глупая-то! Вместо того чтобы в объятья броситься, канитель развожу какую-то!

Мария Петровна. Вы что, смеетесь надо мной?

Катя. Нет, над вами – нет. А над собой-да. (После паузы.) Как жакет-то мой? Будет завтра готов?

Мария Петровна(поднимаясь). Да до того ли вам, милая моя?!