Том 2. Драматические произведения

Трагедия начинается с челобитной, затем следует эпизод примирения, который тесно вплетен в сюжет и который именно и приводит к заговору. Заговор Шуйских и их желание посадить на престол Дмитрия в пьесе не выдумка Бориса, а реальный факт, но вызван он обманом того же Бориса. Арест же и гибель Шуйских — следствие не раскрытого заговора, а челобитной; последняя предшествует заговору, но Федор узнает о них в обратном порядке. Таким образом, отдельные события, лежащие в основе сюжета, являются историческими, но большинство мотивировок и пружин драматической интриги принадлежат Толстому.

Кроме ряда эпизодических и безыменных действующих лиц, в «Царе Федоре Иоанновиче» есть и другие вымышленные персонажи. Григорий Петрович Шаховской — лицо историческое, он известен как сподвижник обоих Лжедмитриев, но он вовсе не был сторонником Шуйских, и герой Толстого не имеет с ним ничего общего, кроме имени. Михайло Головин — тоже лицо историческое, но и ему приписаны такие поступки, которые не имели места в действительности, в частности сношения с Угличем (основной факт, характеризующий фигуру Головина в пьесе); ни в исторических сочинениях, ни в документах об этом ничего не говорится.

Действие трагедии происходит «в конце XVI столетия», но не прикреплено к определенному году. Отдельные события, изображенные в ней, относятся: примирение Шуйского с Борисом — к 1585 году, челобитная — к 1585–1586 годам, заговор Шуйских — к 1587 году, смерть И. П. Шуйского — к 1589 году, смерть Дмитрия — к 1591 году и т. д.

Действие первое.

Думой— т. е. Боярской думой, совещательным органом при царе.

И всей землей. — Слово «земля» часто употребляется в трагедии в смысле: страна, государство или народ.

Зело— очень.

Преставился— умер.

Во иноческий чин— в монахини.

Соборне— все вместе.

Когда сидел во Псковеи т. д. — Речь идет об обороне Пскова в 1581 г. от осаждавшего его польского короля Стефана Батория. Упоминание имени польского коронного гетмана и канцлера Я. Замойского (1541–1605) связано с эпизодом, о котором Толстой рассказывает в «Проекте постановки» «Царя Федора Иоанновича».

Скоро ли повалишь— дозволишь, разрешишь.

Что твердый Кремль— т. е. крепость.

Нагие. — Мария Федоровна Нагая была последней женой Ивана Грозного и матерью царевича Дмитрия.

А если он сам от себя ворует? — От старинного значения слова «вор» — обманщик, изменник.

Батур— Стефан Баторий.

Действие второе.

Пещися— заботиться, радеть.

Грамматик— здесь: ученый.

Губные старостыведали судебными делами губы, судебного округа в Московской Руси.

Править(недоборы) — взыскивать, взымать.

Да тожде вы глаголете— чтобы вы говорили одно.

Благоутробны— усердны, добры.

Убо— поэтому.

Гостям московским— московским купцам.

Аршинник— купец.

Тулумбас— большой турецкий барабан.

Поял— взял в жены.

Действие третье.

Дьяк— чиновник, исполнявший секретарские обязанности.

Царь Иверский. — Иверия — Грузия.

Царство Кизилбашское— Персия.

Латиниы— католики.

Действие четвертое.

Хоругви— знамена.

Братина— сосуд для вина.

Жильцы— разряд служилого люда в Московском государстве.

Просвира— особый хлебец, употребляемый в православном богослужении.

Действие пятое.

Клирное… пенье. — От слова «клир» — духовенство какой-нибудь церкви или прихода.

Поднизи— жемчужная или бисерная бахрома на женском головном уборе.

Маячные дымы— дымовые сигналы, подававшиеся в случае тревоги.

Розыск учинить— произвести следствие.

Царь Борис^*

В течение семилетней работы над трилогией понимание личности Бориса Годунова и отношение к нему Толстого менялись. Во второй и особенно в третьей трагедии поэт с гораздо большей определенностью увидел в Борисе мудрого государственного деятеля, а также близкие ему самому идейные устремления: желание вывести Россию из национальной замкнутости на арену мировой истории и культуры. Последнее является одним из существенных моментов идейного содержания пьесы. В противоположном направлении был изменен образ жены Годунова: ей в значительной степени были переданы «злодейские» черты Бориса. Если в «Смерти Иоанна Грозного» Мария искренне пугается неожиданно открывшихся ей честолюбивых планов мужа, то в «Царе Борисе» она его верный помощник и даже превосходит его жестокостью, причем ею руководят отнюдь не государственные, а чисто личные побуждения.