Том 2. Драмы

Донья Соль

Вставай, беги! О боже!

Вся Сарагоса здесь!

Эрнани

(слегка приподнимаясь)

То факелы в честь нас.

Донья Соль

То свадьба средь могил. То свадьба в смертный час.

Лязг оружия, крики.

Эрнани

(садясь на каменную скамью)

Заснем.

Горец

(вбегая со шпагой в руке)

Сеньор! Сеньор! Там сбиры и алькады.

Во весь опор летят на площадь кавалькады.

Спасайтесь, господин!

Эрнани встает.

Донья Соль

(бледнея)

О да, беги во тьму!

Горец

На помощь!

Эрнани

(горцу)

Я готов. Прекрасно.

Глухие голоса за сценой

Смерть ему!

Эрнани

(горцу)

Дай шпагу!

(Донье Соль)

Ну, прощай.

Донья Соль

Ах, я всему виною!

Куда же ты?

(Показывая на дверцу)

Идем. Я здесь тебя укрою.

Эрнани

Как! А мои друзья?

Шум и крики.

Донья Соль

Любимый! Жизнь моя!

Мне страшно.

(Удерживая Эрнани)

Коль умрешь, умру с тобой и я.

Эрнани

(держа ее в объятиях)

Дай поцелуй.

Донья Соль

Мой муж! Эрнани мой! О боже!

Эрнани

(целует ее в лоб)

Наш первый поцелуй.

Донья Соль

Последний он, быть может.

Он убегает. Она опускается на скамью.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ СТАРИК

Замок де Сильвы в горах Арагона

Фамильная портретная галерея. Большой зал, украшенный портретами в пышных рамах, с герцогскими коронами и позолоченными гербами. В глубине высокая готическая дверь. Между портретами набор оружия разных веков.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Донья Соль, в белом, стоит у стола, дон Руй Гомес де Сильва сидит в высоком герцогском кресле, сделанном из дуба.

Дон Руй Гомес

Сегодня, наконец! Сегодня, в час ночной,

Не дядя я, а муж, о герцогиня, твой.

Ведь я прощен? Я был неправ перед тобою;

Я заставлял тебя бледнеть, краснеть порою;

Я слишком был ревнив и на сужденья скор, —

Ведь опровергнуть ты могла мой приговор.

О, как обманчив глаз! Как мы несправедливы!

Пускай я видел сам тех юношей счастливых, —

Что в том? Не должен был я верить и глазам.

Но что поделаешь? Уж слишком стар я сам.

Донья Соль

(спокойно и надменно)

Оставьте! Вам никто не делает упрека.

Дон Руй Гомес

Нет, все же я неправ. С такой душой высокой

Измены не таят. Я знаю, донья Соль,

Что в жилах у тебя испанской крови соль.

Донья Соль

О да, та кровь всегда чиста и благородна:

Все убедятся в том.

Дон Руй Гомес

(встает и подходит к ней)

Послушай. Не свободна

Душа моя, когда в тебя я так влюблен

На склоне дней. Я зол, ревнив — таков закон,

И красота в других и юности цветенье

Мне причиняют страх, внушают подозренье.

Завидуя другим, я сам стыжусь порой.

Судьба — насмешница: в любви, уже седой,

Но жгущей сердце нам столь пламенно и смело,

Наш дух и юн и свеж, хотя бессильно тело.

Пред юным пастухом, — покуда мы идем,

Он с песней звонкою, я с сумрачным челом,

Он в зелени лугов, я в темном старом парке, —

Я говорю себе: о, что все башни, арки

Владений герцогских? Я б тотчас отдал их,

Как и свои поля с дубами рощ густых,

Свои стада овец, бредущие в долины,

Свой титул, древний род и все свои руины,

Всех предков доблестных из рода моего —

За домик пастуха, за молодость его.

Он в смоляных кудрях, и взор его так ясен,

Похож на твой; и ты сказала б: «Он прекрасен».

Что думать обо мне? Я стар уж — что скрывать!

Хотя и Сильва я, чем стал бы я пленять?

Все это ясно мне. Вот видишь, как люблю я!

Весь мир я отдал бы за молодость такую.

Напрасные мечты! Мне — свежесть юных сил?

Нет, раньше я, чем ты, приду в страну могил.

Донья Соль

Кто знает?..

Дон Руй Гомес

И поверь — все эти кавалеры

Являют не любовь, не сердце, а манеры.

Полюбит девушка такого всей душой, —

Ей — смерть, ему же смех. Их пестрокрылый рой

Напоминает птиц окраской, воркованьем,

Любовью, как перо, подверженной линяньям.

Пускай у стариков сил меньше, взор темнеет, —

Надежней их крыло и лучше, хоть тускнеет.

Мы любим преданно. Что тяжкий шаг, седины?

Чело изрыто, но на сердце нет морщины.

Но коль старик влюблен, щади его любовь!

У сердца нет седин, и в нем живая кровь.

О нет, любовь моя не искрится, играя,

Как бусы из стекла, — в ней сила есть иная:

Отцовство, дружба, честь; и сам я тверд душой,

Как кресел дедовских тяжелый дуб резной.

Я так тебя люблю! Душой, к тебе летящей,

Люблю, как любят день, на небо восходящий,

Как любят нежность роз, как любят звезд чертог.

С тобою быть все дни, ловить след милых ног,

Узреть чело твое и взгляда совершенство —

Вот счастье для меня, вот вечное блаженство!

Донья Соль

Увы!

Дон Руй Гомес

К тому же мир обычай чтит такой:

Оканчивая жизнь, старик полуживой,

Уже склонившийся над мрамором могилы,

С невинным ангелом, с голубкой сизокрылой,

Остаток делит дней, и бодрствует она

Над жалкой старостью, что в ночь идти должна.

Вот благородный долг, вот дело высшей чести,

Прямой порыв, когда, живя со старцем вместе,

Шлешь утешение ему на склоне дней,