Читаем Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932 полностью

Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

В любой столице — тысяч семь поэтов.Еще один — беда не велика!Средь гениальных юных пистолетовТы хвост раздуешь шире индюка…Ворвешься в клуб «Рифмованной капусты»И будешь ассонансы гулко ржать,А стадо дев, уткнув ресницы в бюсты,Умильно будет хлопать и визжать.Знакомый хлыщ из дружеской газетыТебя увековечит в трех строках,И мутный хвост еще одной кометыНа пять минут зардеет в облаках.Талант и труд — бессмысленное бремя.Сто тысяч лир! Не медли, дорогой…Взбей бант козлом, вонзи копыто в стремя:Пегас бьет в пол ослиною ногой!

<1925>

Слишком резвому*

Гостинодворским языкомКричит он нам об общем долге,Вопит о родине, о ВолгеИ лупит в перси кулаком…Но почему ж в Крыму, мой друг,Ты был акулой тыловою?Наверно, было недосугРискнуть своею головою?..

<1925>

Показательная санатория в Евпатории*
_{(По «Правде»)}

Больные приходят «с мухой».Не люди, а темная жмудь:Смотрителя в правое ухо,Сестру за левую грудь…Пища — гниль и вонища:Котлеты из тухлых кобыл.В ванне выбито днище,В уборной мусор и ил.И только одна отрада:Чуть месяц блеснет голубой,К бабам в окна из садаКурортники лезут гурьбой.Амуры в ванной, в мертвецкой,Амуры во всех углах,—В палатах, в саду и в детской,На скамьях и на столах.Гармошка — в такт поцелуям…Так нежен заливистый вой:«Сестрица, на горе буржуямРаздуем пожар мировой!»

<1925>

Гостиница в Пасси*

Номер 5

В китайских круглых телескопахСидит художник над столом.Что заработаешь в Европах Карандашом?Закрылся полостью халата,Не подымает мутных глазИ чертит печку для плаката В сто пятый раз.

Номер 8

Отчего поет так громкоБезголосый старичок?Потому, что на спиртовкеЖарит шашлычок.Пой, бедняга! Чад проклятыйВсе равно пройдет сквозь щель.Стукнут в дверь: спиртовку дунешь,—Ужин под постель…

Номер 12

Дрожит диван, трясутся чашки:Эсер играет с тетей в шашки.

Номер 13

На кровати — туловища с бюстами:Надо всех маркизами одеть…Куклы растопырились лангустами,Ручки-ножки виснут, словно плеть.Надоело! Баронесса сплюнулаИ, косясь на уличную мглу,В зад маркизы с едкой злобой всунула толстую иглу.

Номер 17

Стулья придвинув к постели, два пожилых человекаК картам склонили чело, мирно и кротко пыхтя.О эмигрантское чудо!.. Ты полюбуйся, читатель:Республиканец один, а его визави — монархист!

Номер 22

На брюках — широкая клетка,Квадратная челюсть, брюнет…«Японец», — решила соседка,«Испанец!» — отрезал сосед.Но все ни к чему: ни окраска, ни брюки, ни скулы,—Жилец оказался Иваном Бубновым из Тулы.