Том 2. Губернские очерки

С другой стороны, изучение рукописного и печатных текстов «Губернских очерков» позволяет уловить определенное стремление Салтыкова убирать из своей первой книги имевшиеся там места и эпизоды грубо натуралистического характера. Об этом можно судить и на основании свидетельств современников. Рассказывая в воспоминаниях «Умчавшиеся годы» о своих близких связях с только что возникшим тогда «Русским вестником», писатель Илья Салов сообщает: «Часто бывая в редакции, мне неоднократно случалось читать «Губернские очерки» в рукописи, и я отлично помню, что в печати многое из написанного Салтыковым либо совсем выбрасывалось, либо исправлялось, потому что он не стеснялся в выражениях»[264]. Эта авторская тенденция (или санкция на предложения редактора) не позволяет согласиться с требованиями Б. М. Эйхенбаума взять в основной текст все отличия автографа, содержащего рассказы подьячего и другие места, как это и сделано в издании 1933 г. (см. позднейшую мотивировку Б. М. Эйхенбаума в его «Записке <1957 г.> об основном тексте «Губернских очерков» М. Е. Салтыкова-Щедрина». — «Редактор и книга». Сборник статей, вып. 3, изд. «Искусство», М. 1962, стр. 95 и др.). Мы приводим эти места, как и главнейшие варианты печатных источников, в примечаниях к соответствующим разделам книги.

III

«Тот, кто захотел бы обсудить все замечательное и важное в „Записках” Щедрина, должен был бы к двум томикам его „Губернских очерков” прибавить двадцать огромных томов комментарий», — писал в 1857 г. Чернышевский, желая дать представление своим читателям о том, как плотно было насыщено салтыковское произведение животрепещущими вопросами и социально-политическим бытом современности[265].

На это указывал и Добролюбов в своей оценке ранних произведений «обличительной литературы». «Публика, — писал он в 1859 г., — признала действительность фактов, сообщаемых в повестях, и читала их не как вымышленные повести, а как рассказы об истинных происшествиях. И нужно признаться, что первые <…> обличительные повести давали читателю возможность отыскивать обличаемых. У г. Щедрина описан, например, Порфирий Петрович; я знал двоих Порфирьев Петровичей, и весь город у нас знал их; есть у него городничий Фейер — и Фейеров видал я несколько…»[266]

Материалы для тех «комментариев» к «Очеркам», о которых писали Чернышевский и Добролюбов, читатель того времени в изобилии находил всюду вокруг себя — в каждом губернском и уездном городе России, а не только в Вятке, послужившей непосредственной натурой для Крутогорска.

Для понимания «Губернских очерков» читателем наших дней нет необходимости предлагать ему подробный реально-исторический и толковый комментарий. В пору писания «Губернских очерков» Салтыков еще не создал своего «эзопова языка», с его сложными иносказаниями, глубоко погруженными в политический быт эпохи. Сатира в «Очерках» — открытая, и ее восприятие за немногими исключениями не представляет трудностей.

Сказанным объясняется характер комментариев к «Губернским очеркам» в настоящем издании. Основное место в них занимают не примечания к отдельным местам текста, а вводные заметки к разделам или «рубрикам» произведения. Задача этих заметок — разъяснить авторский замысел каждого из разделов и каждого из входящих в него рассказов («очерков»).

Утраченные сочинения и наброски Салтыкова 1849–1855 Годов

Справка

В «Материалах для биографии М. Е. Салтыкова», напечатанных К. К. Арсеньевым в № 1 журнала «Вестник Европы» за 1890 год и затем несколько раз переиздававшихся[267], приведен ряд извлечений из бумаг, найденных в кабинете писателя после его смерти. Бумаги эти, тщательно сохранявшиеся Салтыковым в течение нескольких десятков лет, были впоследствии утрачены.

В настоящей справке сообщаются, на основании очерка Арсеньева, краткие сведения о не дошедших до нас, но несомненно существовавших, сочинениях Салтыкова или набросках их, возникших в годы его подневольной жизни в Вятке. Служебные бумаги, упоминаемые и цитируемые Ар-сеньевым, не рассматриваются.

Первая группа утраченных материалов свидетельствует об интересе, проявленном Салтыковым к известному политическому писателю-рационалисту XVIII в. Чезаре Беккариа. Живя в Вятке, Салтыков изучает знаменитый трактат итальянского криминалиста «О преступлениях и наказаниях», делает выписки из него и начинает писать статью о Беккариа. Одновременно Салтыков набрасывает ряд заметок, озаглавленных «Об идее права», также, по-видимому, внушенных чтением Беккариа, но, судя по некоторым выражениям, принадлежащих всецело или большею частью самому автору заметок. И набросок биографии Беккариа, и заметки «Об идее права» были написаны на бланках «советника Вятского губернского правления».