Том 2. Лорд Тилбури и другие

Он устал, но то приятное чувство, которое посещает влюбленных, когда они видят чью-то свадьбу, еще не рассеялось. Прославленный марш Мендельсона звучал в его ушах, и он едва не сказал станционному таксисту: «Берешь ли ты, Робинсон, этого Роналда?» Даже в замке, где столовые часы показывали 7.10, он радовался и веселился, зная, что может побриться, помыться, одеться и выбрать подходящий галстук за девять минут с четвертью.

Все шло хорошо. Черная шелковая лента идеально уподобилась бабочке, и ровно в 8 он стоял в той увешанной картинами комнате, где обитатели замка ждали вечерней трапезы.

Однако они не ждали, их вообще не было. Ронни удивился; возникли и другие эмоции. Походив туда-сюда, он не обрел покоя, ибо портреты предков не так уж приятны после долгой поездки в пыльном поезде. Он позвонил. Явился Бидж, дворецкий.

— А, здравствуйте, Бидж! — сказал Ронни. — Вот что, как насчет коктейля?

Теперь удивился дворецкий.

— Я собирался подать их, сэр, когда соберутся гости.

— Гости? У нас званый обед?

— Да, мистер Роналд. На двадцать четыре персоны.

— Вот как? Можно сказать, прием.

— Можно, мистер Роналд.

— Пойду, надену белый галстук.

— Еще успеете, мистер Роналд. Подавать начнут в девять, не раньше. Принести вам коктейль?

— Принесите. Я умираю по кусочкам.

— Сию минуту, мистер Роналд.

Дворецкий Бландингского замка был не из тех, кто под словами «сию минуту» подразумевает «когда-нибудь». Словно джинн-тяжеловес, умело приведенный в действие, он исчез, появился — и через минуту-другую Ронни расцвел, как цветок под летним дождем. Это побуждало к беседе.

— Двадцать четыре персоны, — сказал он. — Ну, повеселимся! Кто придет?

Взгляд у дворецкого стал таким, каким бывает он у констебля, дающего показания в суде.

— Его милость епископ Пулский, сэр Герберт и леди Макскер, сэр Грегори Парслоу-Пар…

— Быть не может!

— Парслоу-Парслоу, мистер Роналд.

— Кто же его пригласил?

— Ее светлость, мистер Роналд.

— И он согласился? Что ж, ему виднее. Следите за дядей Кларенсом. Начнет играть ножом — заберите, мало ли что.

— Хорошо, мистер Роналд.

— А кто еще?

— Полковник Малверер с женой и дочерью, сэр и леди Линдсей-Тодд с племянницей…

— Ясно. Восемнадцать местных чучел, шесть наших.

— Восемь, мистер Роналд.

— Восемь?

— Его светлость, ее светлость, мистер Галахад, вы, мисс Браун, мистер… хм… Пилбем.

— Ровно шесть.

— Еще мистер Бодкин, сэр.

— Бодкин?

— Племянник сэра Грегори, сэр, мистер Монтегю Бодкин. Если вы помните, он у нас бывал.

— Конечно, помню. Только вы что-то спутали. Он — гость, а не наш, здешний.

— Нет, сэр. Он служит у его светлости, вместо мистера Кармоди.

— Не может быть!

— Может, сэр. Насколько я понял, договоренность достигнута два дня назад.

— Странно. Зачем ему это? У него есть деньги.

— Вот как, сэр?

— Во всяком случае, были. Я с ним давно не виделся. Разорился?

— Вполне возможно, сэр. Теперь многие разоряются.

— Все равно семь. Дворецкий покашлял.

— Я полагал, мистер Роналд, что вам сообщили о приезде ее светлости.

— Какой?

— Вашей матушки, мистер Роналд.

— Что!

— Леди Джулии, мистер Роналд.

— О, Господи!

— Еще коктейль, мистер Роналд?

— Да, пожалуйста.

Задумчиво попивая коктейль, Ронни успокаивался. Да, на секунду сердце у него упало, но зачем? В сущности, мать — хорошая тетка, даже очень хорошая. Что она такого сделает? Конечно, поначалу будет нелегко, но это пройдет.

— Где она, Бидж?

— В своей комнате, мистер Роналд.

— Надо бы к ней зайти. Или не надо? Кто ее знает. Может, причесывается, держит щетку… еще ударит… Нет, лучше сказать ей, что я здесь.

— Сейчас пошлю, мистер Роналд.

Двинув левой бровью ровно настолько, чтобы показать, что, если бы не условности, он бы остался и поддержал, дворецкий удалился. Вскоре отворилась дверь, и вошла леди Джулия.

Ронни поправил галстук, одернул жилет и двинулся ей навстречу.

Нельзя сказать, что он очень боялся. В свое время они много смеялись с леди Джулией, и он надеялся, что, при должной ловкости, встреча пройдет в легком, шутливом тоне. Говоря строго, леди Джулия — это вам не леди Констанс.

Однако, целуя ее, Ронни чувствовал то самое, что чувствовал на ринге, перед матчем, пожимая противнику руку.

— Привет, мать.

— Здравствуй, Ронни.

— Приехала, а?

— Как видишь.

— Не устала?

— Нет.

— Это хорошо.

И впрямь, ему стало легче.

— Ну, — весело продолжал он, — окрутили нашего Джорджа.

— Джорджа?

— Джорджа. Я только что со свадьбы.

— А, да! Значит, женился?

— Женился.

— Все в порядке?

— Конечно.

— Все довольны?

— Еще бы.

— Естественно. Девушка нашего круга…

— Х-ф-мпф…

— Да, — согласилась леди Джулия, — именно «Х-ф-мпф».

Они помолчали. Ронни поправил галстук. Леди Джулия на это смотрела. Встретив ее взгляд, он повернулся к портрету второго графа.

— Странные у них бороды, — заметил он.

— Ты можешь смотреть им в лицо?

— Вообще-то не могу. Жуткие рожи. Один поприличней, Дик Трипвуд, который женился на певице.

— Берешь с него пример?

— Не без того. О, молодец, улыбнулась!

— Ты ошибся, скривилась от боли. Тебя надо показать психиатру!

— Ну что ты гово…