Том 2. Охотница из Аккана

— Да, — кивнул Соренсон. — Это теллурический ток. Точнее, я не знаю, что это такое, но думаю, что это — естественный ток Земли — поток некоей неизвестной силы. Он похож на тяготение, с одним лишь исключением, что тяготение — это сила, известная на Земле и проявляющая себя повсюду. А эта сила на Земле неизвестна и, кажется, существует лишь в недрах одной горы в неизведанной области Верхней Бирмы.

Кинг мрачно кивнул. Он знал, что такое тяготение, поэтому не мог сомневаться, что существуют другие, пока что неизвестные силы. Был ли Соренсон в здравом уме или нет, но Кинг не сомневался, что то, что он называл теллурическим током, существует в действительности. К тому же он сам почувствовал давление невидимого ветра. Он помнил это слишком ярко, чтобы сомневаться в его существовании.

— Но... — начал было он.

— Мы прошли через недра той же горы, — перебил его Соренсон, кивнув в сторону Леды. — Мы тоже были гостями Акбада, как Доусон и все остальные, кто попадал сюда. Теллурический ток подхватил нас в пещере, проходящей через ту гору, и перенес сюда... Вот только я не знаю, куда именно. — Он заколебался, подыскивая слова. — Представим, что вы вошли в пещеру и попали в подземную реку. Вода понесла вас. Вы потеряли сознание. В итоге, вы пришли в себя и оказались в чужом краю, за много миль до начальной точки вашего путешествия. Теллурический ток похож на такую подземную реку. Он подхватывает и уносит вас. И приносит сюда. Но вы не знаете, куда именно.

— Но можно же это определить, — упрямо возразил Кинг.

— Нет, нельзя, — ответил Соренсон. — Ни вам это неизвестно, ни мне. Может быть, ток перенес нас во времени, может, в пространстве, а может, одновременно и в пространстве, и во времени. Так что, повторяю, мне неизвестно, где мы, за исключением того, что мы находимся на земле Аккан, и что Аккан может быть где угодно во Вселенной. Я точно знаю, что говорю. — Он снова махнул рукой в сторону окна. — Ночью небо полно звезд. Я не астроном, но изрядную часть жизни провел в экспедициях. Иногда мне приходилось искать путь по звездам, так что я знаю все крупные звезды, видимые с Земли. С тех пор, как мы очутились здесь, я ночь за ночью наблюдал звезды в небе Аккана. Если бы Аккан находился на Земле, то я узнал хотя бы некоторые созвездия. Конечно, через миллион лет расположение звезд должно измениться настолько, чтобы стать неузнаваемым, поэтому я и говорю, что мы можем оказаться в далеком прошлом или будущем. И вот, наблюдая здешние звезды, я не сумел распознать ни единого созвездия.

ОН ГОВОРИЛ уверенно и жестко. Не только слова, но и сама манера говорить убедили Кинга, что Соренсон знает, о чем говорит. Ученый говорил правду.

Правда была в том, что они потеряны. Потеряны в необъятности времени, потеряны в не меньшей необъятности космоса. И никто не может сказать, где именно.

Акбад зашвырнул их сюда.

Зачем?

По какой причине это тощее чудовище швырнуло их в мир Аккана?

Кинг пристально поглядел на Соренсона.

Ученый кивнул.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал он. — Вы хотите знать, зачем Акбад забросил вас сюда. Причину найти не трудно. Акбад — поставщик для имперских охотничьих угодий Аккана. Это его работа в том проклятом храме, и он старательно выполняет ее — обеспечивает материалом для игры в королевских заповедниках.

Мысли Кинга смешались. Краем глаза он взглянул на Карсона. Карсон внимательно прислушивался к их разговору и выглядел теперь испуганным. Кинг почти никогда не видел Карсона испуганным. Коричневое же лицо Син Юла стало желтым. Доусон, пришедший после них, опустился на одну из циновок с болезненной гримасой на лице. Леда подошла к окну и выглянула наружу с отвращением на лице.

— Для игры? — хрипло спросил Кинг. — Игра для заповедника? О чем вы говорите?

— Мы — цель этой игры, — мрачно сказал Соренсон. — Так же, как на Земле, где миллионеры владеют специальными заповедниками, в которых играют в охоту, на Аккане такой заповедник принадлежит королю. И в здешней игре в охоту аккане вместо оленей, медведей, львов или слонов предпочитают людей.

Его мрачный голос умолк. Большая игра! Макинтош говорил об игре, сказал, что убийцы, идущие за ним по пятам, играют в игру. Вот она, игра, игра в охоту, причем, в охоту на людей! На Земле были подобные исторические прецеденты. Римляне, в эпоху упадка Рима, выводили на ринг гладиаторов для кровавых сражений. Аккане используют людей в качестве добычи в своих охотничьих угодьях.

Кинг проглотил комок в горле и пожал плечами.

— Думаю, они вскоре поймут, что мы довольно жестоко играем, — сказал он.

— Они уже совершили это открытие, — отозвался Соренсон. Им нравится охотиться в своих заповедниках на людей, потому что люди — хорошие бойцы, потому что они сопротивляются, их трудно поймать и трудно подстрелить. Люди являются изюминкой их спорта! Вот почему мы им нравимся. Мы заставляем их попотеть, прежде чем умрем... Что там, Леда?

ДЕВУШКА ВНЕЗАПНО отвернулась от окна и направилась к ним.

— Взгляните сами! — прошептала она.