Читаем Том 2. Повести, рассказы, эссе. Барышня полностью

Смущенная Даница в растерянности смотрит на сестру:

— Да откуда мне знать, какой он будет, этот концерт?

— Все ты не так говоришь. Дело не в классной наставнице и не в подругах, а в концерте и в тебе. Прежде всего ты должна понять свое отношение к концерту, тогда и решение придет само собой.

— Ах, да перестань же… ты, ты…

Даница отворачивалась, заливаясь краской, и порывисто вскакивала из-за стола.

Отец укоризненно смотрел на Елицу:

— И что ты привязалась к ребенку со своими проповедями?

— Это как раз прямо противоположно проповеди.

Наступало неприятное затишье, и все один за другим начинали подниматься из-за стола.

Теперь такие эпизоды, бурные или более мирные, с участием отца, братьев и сестер, стали постоянным явлением в доме Дорошей. Елица щадила только мать, никогда не проявляя к ней ни капли раздражения, хотя и с ней вела себя сдержаннее и холоднее. А Мария обычно молчала и только слушала, потупив голову, о чем спорили вокруг.

Таковы были внешние признаки перемен, происходивших с Елицей. Глубинный их смысл оставался скрытым, не находя себе ни объяснения, ни названия.

Однако и объяснение не замедлило явиться в конце того же года. Впервые его услышал Заяц из уст Маргиты.

— Не люблю я бывать в этой семейке, — заявила она однажды за обедом. — Мария — сумасбродка, настоящая сумасбродка; сам-то он как был тюфяк тюфяком, слава богу, таким и остался, зато детки — заядлые коммунисты. Эту заразу занес к ним в дом заморыш Синиша, племянничек Дороша, а заноза Елица и матери и братьям головы задурила своими идеями. Кругом только и разговоров, что у них весь дом красный.

У Зайца кусок застрял в горле, но он быстро пришел в себя и ощутил жгучую потребность оградить от нависшей опасности Марию, ее дом и в особенности детей, защитить их, отождествиться с ними, сам не зная в чем, но походить на них каждой клеточкой своего существа, только чтобы показать, что он с ними, против всех Маргит и Тигров.

Краснея и заикаясь, он принялся доказывать, что Мария — умная женщина и замечательная мать, а Елица — необычайно одаренная девочка, трудно переживающая переходный возраст.

— К тому же дети должны идти в ногу со временем.

— Вот это да! Уж не стал ли и ты красным? А может, ты из сочувствующих дураков?

Грудь ее воинственно выпятилась, а из глаз выглянул полицейский, который живет в каждой хозяйской душе, отравленной расчетом и стяжательством.

— Я-то нет, но…

— «Но, но!» Пореже шляйся туда: их дом на подозрении, об этом на днях в одном доме во всеуслышание заявила Ида Янкович, жена градоправителя.

— Ради бога, Маргита!

— Вот тебе и «ради бога». Устроили какие-то «кружки» или, как они их там называют, какие-то сборы для Красного Креста и это в лучших домах на Румынской улице! Господские дети, а бесятся, как будто бы они с Чубуры или Ятаган-малы[8], родители же не видят ничего, вроде моей полоумной сестрицы. Не худо было бы проучить их по рецепту князя Милоша: «Бить и плакать не давать!»

Тигр зевнул, потянулся всем телом и небрежно взглянул на часы, сдвинутые к самому запястью левой руки. У Зайца засосало под ложечкой, и сердце, переполненное страхом, гневом и страстным желанием вырваться отсюда, забилось тоскливо и глухо.

IV

Вторая мировая война, начавшаяся в сентябре 1939 года немецким нападением на Польшу, почти не отразилась на жизни семьи Катаничей. В этом доме, как и во многих подобных ему, газеты просматривали нерегулярно и поверхностно. Заяц читал заголовки, Мишель — исключительно спортивную хронику, а Маргита — объявления о помолвках, венчаниях и панихидах. Здесь, что называется, не «занимались политикой». Это, однако, не помешало Маргите в ту же осень сделать изрядные запасы муки, сардин, сахара и других продуктов, «которые могут лежать», а Зайцу слушать заграничные радиостанции, чего он не делал раньше. Незаметно интерес его к военным событиям возрастал, а вместе с тем росло и сочувствие к Польше, хотя он и не задумывался, с чего это началось.

Маргита и здесь стояла преградой на его пути. Под самым носом у Зайца, склоненного к приемнику, она со злостью щелкала выключателем и шипела:

— Только зря энергию расходуешь. Если тебе жаль поляков, отправляйся и поплачь вместе с ними. А мне так очень нравится, что Гитлер их прижал!

И она вытягивала свою обнаженную по локоть руку, наглядно показывая, как «прижимают» людей и целые нации.

Заяц будто впервые видел эту заплывшую жиром руку без малейшего признака мышц. Вот они, Маргитины мертвенно-желтые на вид, но цепкие и сильные руки, они властвуют, хватают, загребают, почти не работают и не выпускают того, что в них попало, готовые душить и грабить, дай им только волю. Как мало напоминают они человеческие руки. Морщинистые грязно-серые наросты на локтях похожи на суставные мозоли верблюда или обезьяны, механически однообразными движениями они больше схожи с конечностями животного. Еще раз бросив взгляд на эти руки. Заяц отвернулся и безмолвно вышел.

Перейти на страницу:

Все книги серии И. Андрич. Собрание сочинений в 3 томах

Том 1. Рассказы и повести
Том 1. Рассказы и повести

В первый том Собрания сочинений выдающегося югославского писателя XX века, лауреата Нобелевской премии Иво Андрича (1892–1975) входят повести и рассказы (разделы «Проклятый двор» и «Жажда»), написанные или опубликованные Андричем в 1918–1960 годах. В большинстве своем они опираются на конкретный исторический материал и тематически группируются вокруг двух важнейших эпох в жизни Боснии: периода османского владычества (1463–1878) и периода австро-венгерской оккупации (1878–1918). Так образуются два крупных «цикла» в творчестве И. Андрича. Само по себе такое деление, конечно, в значительной степени условно, однако оно дает возможность сохранить глубинную связь его прозы и позволяет в известном смысле считать эти рассказы главами одной большой, эпической по замыслу и характеру, хроники, подобной, например, роману «Мост на Дрине».

Иво Андрич , Кальман Миксат

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги

Том 7
Том 7

В седьмой том собрания сочинений вошли: цикл рассказов о бригадире Жераре, в том числе — «Подвиги бригадира Жерара», «Приключения бригадира Жерара», «Женитьба бригадира», а также шесть рассказов из сборника «Вокруг красной лампы» (записки врача).Было время, когда герой рассказов, лихой гусар-гасконец, бригадир Жерар соперничал в популярности с самим Шерлоком Холмсом. Военный опыт мастера детективов и его несомненный дар великолепного рассказчика и сегодня заставляют читателя, не отрываясь, следить за «подвигами» любимого гусара, участвовавшего во всех знаменитых битвах Наполеона, — бригадира Жерара.Рассказы старого служаки Этьена Жерара знакомят читателя с необыкновенно храбрым, находчивым офицером, неисправимым зазнайкой и хвастуном. Сплетение вымышленного с историческими фактами, событиями и именами придает рассказанному убедительности. Ироническая улыбка читателя сменяется улыбкой одобрительной, когда на страницах книги выразительно раскрывается эпоха наполеоновских войн и славных подвигов.

Артур Игнатиус Конан Дойль , Артур Конан Дойл , Артур Конан Дойль , Виктор Александрович Хинкис , Екатерина Борисовна Сазонова , Наталья Васильевна Высоцкая , Наталья Константиновна Тренева

Проза / Классическая проза / Юмористическая проза / Классические детективы / Детективы
Епитимья
Епитимья

На заснеженных улицах рождественнского Чикаго юные герои романа "Епитимья" по сходной цене предлагают профессиональные ласки почтенным отцам семейств. С поистине диккенсовским мягким юмором рисует автор этих трогательно-порочных мальчишек и девчонок. Они и не подозревают, какая страшная участь их ждет, когда доверчиво садятся в машину станного субъекта по имени Дуайт Моррис. А этот безумец давно вынес приговор: дети городских окраин должны принять наказание свыше, епитимью, за его немложившуюся жизнь. Так пусть они сгорят в очистительном огне!Неужели удастся дьявольский план? Или, как часто бывает под Рождество, победу одержат силы добра в лице служителя Бога? Лишь последние страницы увлекательнейшего повествования дадут ответ на эти вопросы.

Жорж Куртелин , Матвей Дмитриевич Балашов , Рик Р Рид , Рик Р. Рид

Фантастика / Детективы / Проза / Классическая проза / Фантастика: прочее / Маньяки / Проза прочее