Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927

Для Шелера Достоевский — это, главным образом, только симптом, именно симптом неевропейской природы русской культуры (см. его статью «О Восточном и Западном христианстве» в кн.: Schriften zur Soziologie und Weltanschauungslehre (Gesammelte Werke, Bd. 6. Bern / München: Francke, 1963, S. 99-114). Сама по себе эта мысль — едва ли не общее место в то время; разве что интерпретации этого западного (в особенности немецкого) переживания России как «знакомо-чуждой», амбивалентной стихии могли быть различны; в диапазоне, скажем, от О. Шпенглера до Ф. Розенцвейга (с его образом входящей в историю «России Алеши Карамазова» в «Звезде спасения», 1921); вспомним также Цирцею романа Т. Манна «Волшебная гора» (1924) — «русскую женщину с монгольским разрезом глаз» и рецепцию тем же Т. Манном (под влиянием Д. С. Мережковского) темы «Толстой и Достоевский» в соотнесении с ее немецким коррелятом — «Гете и Шиллер». На фоне спекулятивных метафизических рассуждений о «России Достоевского» на тогдашнем Западе (в них не было, конечно, недостатка и в России), с их прямо-таки «дионисийским» накалом, а иногда — как в истории с превращением и «обращением» Г. Лукача в марксизм (см. Georg Lukacs, Dostojevski: Notizen und Entwürfe, Budapest, 1985) — с прямыми культурполитическими последствиями, — на этом фоне книга М.М.Б. о Достоевском поражает и сегодня своим трезвым научным пафосом, совершенно чуждым однако формалистической и неоформалистической «научности» (соответственно 20-х и 60-х гг.). Для понимания научной ценности книги М.М.Б. о Достоевском — в литературоведческом, мировоззренческом, христологическом, философско-теоретическом, психопатологическом и биографически-личном аспектах — бахтинские выписки из книги М. Шелера дают гораздо больше, чем непосредственные высказывания того же Шелера о Достоевском «вообще».

Выписки из книги о «симпатии» позволяют предположить знакомство М.М.Б. с другими, более ранними исследованиями М. Шелера. Уже в 1911-м г. Шелер начал исследовать роль «другого», роль «зрителя», не только во взаимовосприятии, но и в процессе развития самосознания. Исходным пунктом его анализов является утверждение: «Индивидуум рассматривает себя внутренне и внешне с самого начала только глазами "зрителя"» (статья «Идолы самопознания» (1911). — In: Gesammelte Werke, Bd. 3, S. 289). Шелер решительно ставит под вопрос убеждение, что наше восприятие и самовосприятие исходит «изнутри» отдельного, изолированного, психо-физического субъекта. Индивидуум как личность, т. е. в качестве «полноценного» эмоционально-волевого субъекта, по Шелеру, психофизически «амбивалентен»: он не совпадает ни со своим телом, самим по себе, ни со своею душою, тоже самой по себе. «Излишне говорить о том, — пишет Шелер в той же ранней статье «Идолы самопознания», — что внутреннее восприятие не имеет ничего общего с восприятием того, что находится "внутри" пространственно локализованного тела (des 'in' dem Leib Lokalisierten)» (Ibid., S. 241).

Таким образом, разрушая монологические «идолы самопознания», М. Шелер утверждает, что самосознание каждого человека возникает и развивается только при взаимовосприятии (эмоциональном и эстетическом); причем по отношению к самому субъекту его самосознание находится не «внутри», а «вне» его. Здесь уместно упомянуть о том, что Эмиль фон Гебсаттель, Хельмут Плесснер и Николай Гартманн развивали теорию «эксцентричности» («Exzentrizität» или «Außersichsein») эмоциональной, психофизической и познавательной жизни человека, находясь в теснейшем контакте с Шелером (см.: Stephan Pietrowicz, Helmut Plessner: Genese und System seines philosophisch-anthropologischen Denkens. Freiburg/München: Alber, 1992. Э. Гебсаттель, к слову сказать, в своей статье 1913 г. «Единственный и его зритель» — Шелер ссылается на нее в третьем издании своей книги о симпатии, и М.М.Б. выписывает эту ссылку — отмечает «эксцентричность» героев Достоевского в романе «Идиот»). В том же направлении, что и понятие «эксцентричность», идет и бахтинское понятие «вненаходимость», что отметил Г.-Р. Яусс в своей статье о М.М.Б. (см.: русский перевод: Яусс Г.-Р. К проблеме диалогического понимания (1980). — В кн.: Бахтинский сборник. III. Под ред. В. Л. Махлина. М., «Лабиринт», 1997, с. 191).

Конспект включает также краткий обзор других аспектов, характерных для философии М. Шелера. Сюда относятся: критика реалистической психологии; критика попыток экспериментальной психологии «объектно» познать человеческую личность; критика (блестящая) представления о «повторяемости» высказывания в экспериментально-психологических опытах и т. д. М. М. Б. отмечает то, что относится к проблемам религии, и выписывает соответствующую литературу по истории религии. Фрейду конспект уделяет гораздо меньше внимания, чем Шелер. Особое значение, по-видимому, М.М.Б. придавал последней части книги («О чужом я»): у Шелера ей отведено только 40 страниц из 300, выписки М.М.Б. из этой части составляют почти половину его конспекта.