Том 2. Проза и драматургия

…Хоть и не тяжел был чемодан с футболистами на боку, к вечеру он стал уже оттягивать руку. Николай Павлович успел побывать во многих местах: у разрушенной мельницы, на Мамаевом кургане, где постоял, сняв шапку, у огромной руки с факелом, будто высунувшейся из могильных подземелий. С высоты смотрел на Волгу. Вечерело. В городе, на его широченных проспектах, на его ниспадающих к реке лестницах, в его домах — везде зажигались огни. «На двух транспортах» — трамвае и троллейбусе — Николай Павлович вернулся на привокзальную площадь, в гостиницу. Там уже, оказывается, сменились дежурные: и главная внизу, и по этажу. Место веселой молодой заняла маленькая толстая женщина со злым, недовольным лицом. Николай Павлович долго ей рассказывал свою историю, она сжалилась над ним и принесла раскладушку в комнату, где стояли стол для глаженья одежды и обшарпанная скамеечка — чистить обувь. На этой раскладушке Николай Павлович, утомленный суетой дня, и прилег. И тут же заснул, сразу, безо всяких. Но минут через двадцать он почему-то проснулся и заснуть уже не мог, хоть убей: окно комнатки выходило во двор гостиницы, откуда доносились крики и удары «вокально-инструментальной» ресторанной группы. Николай Павлович сидел на подоконнике и курил, печально понимая, что если и уснет, то под утро.

Неожиданно в гладильной комнате появился большой шумный человек, громко и непонятно распекавший дежурную по этажу, а заодно ни в чем не повинного Николая Павловича. Николай Павлович решил, что его выгоняют и с этого последнего плацдарма, но тут выяснилось, что шумный человек, наоборот, представитель этого самого слета ветеранов шумиловской армии и что как раз напротив — Николаю Павловичу сейчас же предоставят отдельный номер, как и следует ветерану. Номер нашелся на том же этаже, и вскоре Николай Павлович расположился в нем. Спаситель его оказался бывшим заместителем командира артполка подполковником в отставке Иваном Юрьевичем Порохней. Он же оказался и владельцем небольшой плоской бутылочки коньяка. Проводив гостя, Николай Павлович пошел не к себе, а в номер, где был днем. Постучал. Ему разрешили войти.

Визит оторвал Дениса от чтения. Он секунду поколебался в дверях, потом сказал: «Пожалуйста!» — и жестом пригласил гостя пройти.

— Забыли что-нибудь? — спросил Денис с участием.

— Я поговорить с тобой хочу, — сказал Николай Павлович и достал сигарету.

— Вот курить у меня в номере не нужно, — с некоторой застенчивостью, но твердо предупредил Денис. — Знаете, мягкая мебель, она так впитывает табачный дым, потом два дня будет пахнуть. Я уеду, после меня люди поселятся и скажут — вот какой жил перед нами курильщик, не думал о других.

— А ты что — сам не куришь?

— В школе пробовал — никакого удовольствия. Для вида — нет смысла. Да и сейчас столько печатается антиникотиновой литературы! Я несколько статей прочел, и это меня еще больше убедило. Вы бы почитали! Если бы узнали, как табачный дым влияет на сосуды легких, сердца, зубы, на пищеварительный тракт, вы бы сами бросили. Я уверен.

— Да мне-то поздно.

Они немного помолчали. Николай Павлович не знал, как приступить к разговору, стал раскаиваться, что пришел. Денис ждал.

— Итак, слушаю вас. Вы насчет номера?

— Насчет комнаты? Да нет.

— Я все понимаю — сложности, перегрузка, мало гостиниц. Но поймите и меня! — Денис заговорил с жаром, убедительно. — Мне нужно хорошо выспаться. Завтра — ответственный день, полуфинал. А вы мне выспаться не дадите.

— Дам. Почему не дам?

— Вы ж ведь храпите. Храпите, правда?

— Жена привыкла. Да я не про это.

— А я — про это. Мне нужно выспаться. И это, между прочим, не моя личная прихоть, не мой каприз. В этом заинтересована моя спортивная команда, мое спортивное общество, честь моего города, наконец.

— Какого города?

— А вы что — собираетесь на меня писать?

— Что писать?

— А вы как будто не понимаете?

— Не понимаю.

Денис усмехнулся. Николай Павлович стоял перед ним, терзая пальцами незажженную сигарету. Ростом он был ниже Дениса, пиджак накинут на покатые плечи, под блекло-голубыми, будто выцветшими глазами мешки — верный знак больных почек. Лысоват. Небрит.

— Мне поговорить с тобой хотелось. Просто так.

— Разговор у нас какой-то странный. Николай… Иванович?

— Павлович.

— Николай Павлович. Я ж вам объяснил русским языком: номер оплачен спорткомитетом. Хоть бы здесь вообще никто не жил — оплачен, и все. Считайте, что нет его. Забит досками.

— Но он же не забит.

— Вы заметили, Николай Павлович… — Денис хотел наговорить грубостей, и было видно, как он сдержался, вздохнул только. — Я с вами оч-чень терпеливо разговариваю. Все пытаюсь вам подробней и доходчивей объяснить ситуацию. Номер занят, никто, кроме меня, здесь жить не будет!

— Да ты не бойся, Денис, — сказал Николай Павлович, который наконец понял, из-за чего так волнуется молодой спортсмен, — я к тебе вселяться не буду.

— Тогда о чем же разговор? К чему вы клоните?

— Вот ты к окну-то подойди. Видно?

— Прекрасно видно.