Том 2. Робинзоны космоса (СБОРНИК)

Эта ситуация быстро стала еще более серьезной, чем то казалось Хани. Фаталисты поступили крайне ловко: решив не высовываться, выдвинули вперед другую партию — экономистов. Эта старая партия заявляла, что, раз уж текны посвящают себя, главным образом, «чистым» исследованиям, от которых триллам нет никакой пользы, нужно значительно сократить число текнов и ориентировать их исследования на непосредственно практические цели. Они не знали, что наши «чистые» исследования могли бы, пожелай мы того, полностью изменить лицо Земли, чего Совет никоим образом не хотел. Мы наконец достигли почти стабильной общественной формы, при которой триллы являлись «рулем», а текны — двигателем, двигателем, сознательно передававшим лимитированную энергию. Каждые пять лет Совет решал, какие открытия могут, без нежелательных последствий, быть приняты всеми. Другие, естественно, не упразднялись, но помещались «в резерв». Когда новость о взрыве Солнца была обнародована, старая «протекновская» партия, находившаяся у власти с незапамятных времен, нашла в этом мощный аргумент: пусть внешне изучение звезд и выглядело более чем бесполезным, теперь это изучение — дело, не имеющее какой-либо практической цели — могло спасти планету. И вот теперь экономисты, вероятно, подбадриваемые фаталистами, распространяли слух, что текны лгали, даже если оно и взорвется, отнюдь не станет черным карликом, и что эта ложь направлена на то, чтобы заставить триллов принять фантастическую мысль о путешествии к какой-нибудь другой звезде, путешествии, предпринятом исключительно для удовлетворения любопытства текнов. К несчастью, мы не могли представить четких объяснений: мои собственные методы расчета, приведшие меня к выявлению скорого взрыва Солнца, были доступны для понимания от силы паре десятков математиков на всей планете, а что до кельбиковского анализа, то то немногое, что я из него видел, убедило меня в том, что я и сам пока не могу его усвоить. Являясь жертвами нашей политики сосредоточения знаний в недрах одной политической группы, политики, которая, несомненно, не раз спасала человечество, мы оказались не в состоянии донести до людей тот факт, что опасность реальна! Более того, мало кто даже из самих

текнов мог проследить за ходом наших рассуждений, так что стоило опасаться того, что по крайней мере некоторые из них могут поверить первым выводам, более легко для них поддающимся проверке. Наша мудрая и взвешенная политика, заключавшаяся в ограничении видимого ритма прогресса тем темпом, которым смогли бы следовать все без исключения, привела людей — как триллов, так и текнов — к довольно-таки статической концепции жизни, и теперь они без особой радости восприняли бы тот факт, что им довольно-таки долго придется лететь в относительном дискомфорте к Этанору, особенно если мы, в Солодине, не смогли бы доказать им, что этот перелет абсолютно неизбежен.

Через неделю после моего возвращения глава экономистов Ужах развернул против нас кампанию в триллаке, палате депутатов. В яростной речи он обрушился на Совет властителей, обвинив их в непомерной растрате энергии, припомнил несколько смертельных случаев, каковые всегда случаются на больших стройках, какие бы меры предосторожности на них ни принимались, обвинил дирекцию Солодины в неспособности руководить работами и, наконец, потребовал отмены привилегий текнов и возвращения их под общую юрисдикцию, суда над виновными и передачи общего руководства геокосмосами правительству триллов и в заключение вменил в вину Совету распространение сознательной лжи относительно будущего состояния Солнца. Разумеется, Тираи в первые же минуты его выступления включил прерыватель волн, тем самым отрезав зал триллака от остального мира, но это дало отсрочку всего на несколько часов. С некоторым беспокойством мы принялись ждать решения правительства. Наконец оно было объявлено: вынеся порицание Ужаху за его резкий тон, правительство, тем не менее, постановило начать расследование относительно необходимости путешествия к Этанору. Тем временем, президент Тхел обратился ко всем триллам с призывом не замедлять ход работ по сооружению геокосмосов, поскольку сомнений в том, что Солнце так или иначе взорвется, уже не оставалось.

Ободренный первым тактическим успехом, Ужах в ультимативном тоне потребовал, чтобы я его принял. Я уже хотел было ответить ему отказом, когда вмешался Тираи и посоветовал мне его принять. В общем, я согласился, но на всякий случай сунул легкий фульгуратор под папку с бумагами, что лежала у меня на столе.