Том 2. Робинзоны космоса (СБОРНИК)

Один за другим высказались представители Франции, Англии, Германии, скандинавских стран, СССР, Китая, южноамериканских государств, Антильских островов, Полинезии и т.д. Когда настал черед США, все взоры устремились на Дональда Джонса. Атлетическая мощь сочеталась в нем с шармом киноактера, коим он и являлся, долгие уже годы оставаясь идолом для девушек и женщин всего мира. Он встал с несколько самодовольной улыбкой на губах.

— У нас также все в порядке: результаты превышают ожидания более чем на 10%. Должен, правда, заметить, что я изначально нахожусь в более благоприятном положении, но и мои не столь удачливые коллеги тоже потрудились на славу.

— Сколько у вас сейчас? — поинтересовался кто-то.

— На данный момент — 544.

— Далеко ж вам еще, не так ли?

— Так мне всего-то тридцатник!

— Господа, господа, у нас все-таки рабочее заседание! — прокричал председательствующий, хватаясь за колокольчик.

— Что ж, — добавил он, когда смех в зале стих, — показатели, следует сказать, вполне удовлетворительные. Сейчас мы, согласно традиции, произнесем наш обычный тост. Завтра и в последующие дни соответствующие комиссии соберутся для подготовки нового десятилетнего плана. Следующее собрание пройдет в Мадриде в 1980 году.

Он нажал на кнопку вызова. Вошли официанты, толкая перед собой столики на колесиках, заставленные бокалами и шампанским. Разлив вино по бокалам, обслуживающий персонал удалился. Тяжелые герметичные двери закрылись.

— Друзья мои! — провозгласил председательствующий. — За Homo superior! За генетическую победу! И главное — за нашего Пращура, который сумел, живя в изоляции в мире, где наука еще не существовала, познать собственную натуру и в одиночку приступить к реализации плана, который и поныне пытаемся воплотить в жизнь все мы!

Все степенно выпили.

Оставшись один в опустевшем зале, председательствующий с минуту-другую с задумчивым видом созерцал картину, на которой был изображен еще молодой мужчина в старинном костюме, казалось, не сводивший с него живых глаз.

— Нелегко ему, должно быть, пришлось одному-то!

Затем губы его растянулись в улыбке.

— И однако это уж слишком! 1003! Даже интересно, удастся ли Дону Джонсу в итоге побить его рекорд!

Разговор с Франсисом Карсаком Entretien avec Francis Carsac

Профессор Борд живет, вместе с женой и младшим из троих своих детей, на большой и красивой вилле, расположенной в глубине парка, неподалеку от Баланса, где, на факультете наук университета Бордо, читает курс лекций и пишет книги по археологии и истории первобытного общества, книги, высокую ценность которых признают все без исключения ученые.

Но профессор Борд является не только заведующим кафедрой доисторической археологии Бордосского университета, но и — под псевдонимом Франсис Карсак — одним из величайших современных французских писателей, работающих в жанре научной фантастики.

— Откуда этот псевдоним — «Карсак»?

— Это название одной деревушки в Дордони, где у меня есть дом, только и всего...

И профессор Борд — но мы будем называть его Франсисом Карсаком — набивает трубку, ожидая следующего вопроса. Выглядящий лет на пятьдесят, он в чем-то похож — в плане физическом — на своего знаменитого однофамильца, Рэймона Борда, в том числе и благодаря очкам «а-ля Марсель Ашар».

— Мой первый роман? Он так и остался неизданным... Да он мне, по правде сказать, и не нравится. С этой книгой связана одна история... Во время войны, прежде чем вместе с другими студентами уйти в подполье, я работал «шахтером» в Дордони. Как-то раз мои товарищи попросили меня рассказать им что-нибудь интересное. А для меня это — раз плюнуть. Вот я и сочинил одну такую байку. Позднее она превратилась в роман. Но это было произведение дебютанта, не отличавшееся цельностью и полное несуразностей. Потом я написал «Робинзонов космоса», даже не помышляя тогда, впрочем, о том, чтобы когда-либо выпустить их в виде книги. Затем, примерно в то же время, когда зародилась коллекция «Рэйон фантастик», я завершил свой третий роман, «Пришельцы ниоткуда». Я предложил его — он был принят и издан. У меня даже попросили еще один. Тогда я вернулся к рукописи «Робинзонов» и создал из нее роман, сильно отличавшийся, как мне кажется, от изначального варианта. Эта книга, из всех мною написанных, имела наибольший успех. Она была переведена на испанский, итальянский, румынский, болгарский и русский. В России ее публикация обернулась настоящим триумфом. Там, за железным занавесом, этот роман очень нравится читателям.

— Многие «фанаты» научной фантастики вообще полагают, что вы — будем называть вещи своими именами — придерживаетесь «левацких» взглядов.