Читаем Том 2. Роковые яйца полностью

Нарпитовец вздохнул, искоса глянул на подпись на стене: «Берущий на чай не достоин быть членом профессионального союза».

Еще раз вздохнул, порхнул куда-то и представил две парочки.

— Молодец! — воскликнул Макар, приложился к кружке и начал:

— Дачу бывшего гражданина Сенет знаете?

— Не слыхали, — ответили друзья.

— Замечательная дачка. Со всеми неудобствами. Ну-с, забрали, стало быть, эту дачку под школу первой ступени. Главное — местоположение приятное: лесочек, то да се… нужник, понятное дело, имеется. Одним словом, совершенно пригодная дача, на 90 персон школьников. Но вот водопровода нету! Вот оказия…

— Колодец можно устроить…

— Именно — пустое дело. Вот из-за колодца-то и произошло, и пропала дачка, к свиньям собачьим. Был этот колодец под самым крыльцом, и вот о прошлом годе произошло печальное событие — обвалился сруб.

Нуте-с, заведующий школой бьет тревогу по всем инстанциям нашего аппарата. Туда-сюда… Пишет ПЧ-первому: так, мол, и так, — чинить надо.

ПЧ посылает материал, рабочих. Специальных колодезников пригнали. Ну, те, разумеется, в два момента срубили новый сруб, положили его на венец, и оставалось им, братцы, доделать чистые пустяки — раз плюнуть.

Ан, не тут-то было: вместо того, чтобы тут же взять и работу закончить, а ее взяли да и оставили до весны. Отлично-с.

Весной, как начала земля таять, поползло все в колодец, а колодец 18 саж. глубины! Поехала в колодец и земля, и весь новый деревянный сруб. И в общем и целом провалилось все это. Получилась, друзья мои, глубокая яма, более чем в 3 сажени шириной, и под самой стеной школы.

Школьный фундамент подумал, подумал, треснул в полу вслед за срубом и полез в колодец. Дальше — больше, р-раз! — треснула стена. Из школы все, понятное дело, куда глаза глядят. Прошло еще два дня — и до свидания: въехала вся школа в колодец. Приходят добрые люди и видят: стоит в стороне нужник на 90 персон и на воротах вывеска: «Школа первой ступени», и больше ничего — лысое место!

Так и прекратилось у нас просвещение на Немчиновском посту Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги… За ваше здоровье, товарищи.

Со слов Макара Девушкина записал Михаил Б.

«Гудок», 1 августа 1924 г.

<p>Допрос с беспристрастием</p>

Польские газеты пытаются доказать, что налет повстанцев на Столбцы произведен красноармейцами.

(Из газет)

Тщетно пытались защищаться окруженные со всех сторон повстанцы. Польская жандармерия навалилась дружно, раздавила, и началась расправа и следствие.

— Тю! Бей его! Заходи слева. Хватай. Отрывай ему, сукину сыну, голову. Держи его. Ага! Главарь попался! Ура, ура, ура! Признавайся, зараза, как фамилия?

— Моя-то фамилия? — спросил повстанец, удушенный проворными руками. — Моя фами… пусти глотку… фамели… Хрр… Хрюсский…

— Врешь!

— Хрюсский.

— Врешь! Врешь!

— Не бей безоружного, — просипел повстанец, — говорю: Хрюсский.

— Признавайся, дьявол, ты из Красной армии?

— Здешний я… да не бейте же, говорить не могу… Из-под Столбцов…

— Вре-е-ешь! Ты из Минска!

— Ничего подобного… в живот не бей…

— Из Минска, пся крев!

— Ну, шут с вами, Панове… Хоть из преисподней…

— Ага, заговорил, заговорил! Ты у меня заговоришь.

— Ккк… как же я заговорю, когда ты мне рот куда… кулаком заткнул.

— Убью!! Сколько вас, красноармейцев?

— Да не было их…

— Не было?! Не было?! Не было?!

— Бы… бы…

— Пишите, пан хорунжий: главарь шайки сознался, что в налете участвовали красноармейцы из Минска. Сколько вас было?

— Трах, трах, трах!

— Ух… тр… тр…

— Тридцать?

— Пишите — триста. Или лучше для ровного счета — три тысячи.

— Буденный участвовал? Молчишь, к-каналья?!

— А вы его шомполом по башке. Сразу заговорит.

— Ух… б… у…

— Ну, вот видите, участвовал. Пишите по показаниям повстанцев, руководил налетом сам Буденный. Эге?! Да, может быть, и Троцкий руководил? Не иначе, Троцкий. Что-то тут сильно Троцким пахнет. Отвечай!!

— Не отвечает, негодяй.

— А вы шомпо…

— Пробовал, не помогает.

— Мерзавец! Назло умер. Ну, ладно, убрать его. Давай следующего!

***

Телеграмма в польской газете:

«По показаниям пленных повстанцев, налетом на Столбцы руководили большие красноармейские отряды из Минска под начальством самого Буденного. Есть основания полагать, что план налета разработан самим Троцким, который на аэроплане прилетел в Минск».

Эм.

«Гудок», 9 августа 1924 г.

<p>На каком основании десятник женился?!</p><p><emphasis>(Быт)</emphasis></p>

…Вы спрашиваете, чего я тоскую? Как же мне не тосковать, гражданин милый, ежели я несправедливо обижен на служебной основе. Влюбился я, товарищ, и, влюбившись, сделал своему предмету предложение руки и сердца и получил согласие, отчего был на седьмом небе. Закупивши все, как полагается, для свадьбы, я ухитрился жениться на своем предмете, не потратив на свадьбу ни одной секунды служебного времени, и между двумя работами проскользнул прямо в медовый месяц, собираясь упиться чашей жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор