Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ)

— Мы про то, как ты за этого Игоря Даниловича Землячкина заступился. Если бы не ты — ведь и в самом деле его бы засудили. А ведь он герой, он о людях думал. И когда рабочих выводил, и потом. Мог ведь просто спасателей ждать, а он пошёл посёлок спасать. Я сегодня утром как раз с отцом спорил. А мы все не согласны. Если они простолюдины, то всё? Пусть погибают? Другой бы Румянцевых испугался, а ты — нет. Это правда, что у этого Игоря Даниловича хотели дочь выкрасть, чтобы заставить вину признать?

— Да, — вздохнул Михаил. — Я на допросе был сам и могу дать слово — ничего из главаря банды, которая полезла в мой дом, силой не выбивали. Он как попался, сразу решил, что ему проще признаться в похищении дочери Землячкина, чем в покушении на меня.

— Румянцы вообще совесть потеряли, — подал голос один из парней. Он учился в параллельном классе, поэтому Михаил только с небольшой задержкой вспомнил, как его зовут — Юрий Ивачев. — Нанимать уголовников для шантажа.

— Ну их вообще-то директор нанимал… — заикнулся было Михаил, которому не понравилось направление разговора.

— Миша, ну ты же не простолюдин, ты же сам из старших семей, — отрезал Виктор. — Я понимаю, ты, как глава рода, не имеешь права говорить такое вслух. Но мы же с тобой оба знаем, что без ведома семьи такие вещи не делаются. Я за тебя вслух скажу: это Румянцевы. Отсюда мы решили уже. Собираем народ, многие с нами согласны. И хотим прийти на следующий суд, поддержать тебя.

— Тогда завтра, — вздохнул Михаил. Не можешь остановить — возглавь. — На завтрашнее заседание суда идёт дочь Землячкина, с ней едет Аня: нужен повод отправить десяток гвардейцев для охраны на всякий случай. Думаю, ваша поддержка как раз пригодится.

— Отлично. Как раз до завтра всё организуем, — подвёл итог Юра Ивачев.

Дальше говорить стало некогда, большая перемена не резиновая, надо успеть пообедать. Михаил весь обед крутил в голове короткий разговор с Виктором и остальными и пытался понять. Вроде радоваться надо, с такой поддержкой, когда на заседание как зрители придут дети знатнейших фамилий страны — судья Румянцевых первый в землю по маковку загонит, наплевав на взятку и обещания. Почему «непонятно чего» скребётся на задворках памяти, а от разговора веет каким-то нехорошим привкусом?

Следующее заседание суда прошло феерично. Сафиуллин, получив настолько впечатляющую зрительскую аудиторию — не только корреспондентов газет, но и сливки московского дворянского общества — превзошёл себя, блистая красноречием и юридическими талантами. И хотя окончательное разбирательство должно будет тянуться ещё недели две, уже на следующий день стало понятно — это отныне чистая формальность. Хватило бы веса Воронцовых и Церкви, которые из каких-то своих интересов поддержали Михаила. А уж когда на заседание явились дети и наследники половины самых родовитых московских семей… И неважно, сами они пришли или с согласия родителей, воевать со всей Москвой стало бы самоубийством. Румянцевы ситуацию оценили здраво и начали минимизацию убытков, как в финансовом, так и в репутационном плане, сделав козлами отпущения дирекцию завода. Для Михаила же главным стало, что при таких раскладах его трогать не будут. Никто не поверит, что всё получилось случайно. Наоборот, отныне Румянцевы просто уверены: «молодого неопытного мальчика использовали как наживку, и теперь авторы задумки ждут нападения на Тёмниковых как повода для следующей атаки».

Попутно, как им показалось, Румянцевы сделали умный ответный ход, предложив Михаилу завод выкупить. Откажется — можно потом запускать в газетах встречную волну, дескать, защитник простых рабочих Михаил лишь на словах, а сам старался исключительно по личному знакомству. Мог, как грозился, взять и всё наладить, но не хочет возиться. Если всё же поведётся и купит — завод для небольшого рода станет дырой в бюджете, так как требует очень серьёзных вложений. Михаил предложение с удовольствием принял, заранее предвкушая лицо Петра Федосеевича Румянцева. С точки зрения реальных финансовых возможностей их семьи затраты были не самые серьёзные, но главное — в нынешней ситуации завод идеально подходил стать образцовой витриной для следующего проекта.

Выждав ещё день, Михаил уведомил гимназию, что сегодня занятия пропустит из-за дел рода. Дождался, пока сёстры уедут… После чего признался сам себе, что можно бы всё сделать и вечером, девочки у него понятливые, отвлекать не станут. А на самом деле ему понадобился повод не ходить на уроки. Уж больно красноречивые и многообещающие взгляды на Михаила весь вчерашний день бросали одноклассницы. Дети переключаются с одного на другое быстро, так вроде бы говорят детские психологи? Или что-то вроде? В общем, может быть, если на день пропасть из поля зрения, страсти поостынут, и на него передумают устраивать женскую облаву? Дальше посмеявшись над своими страхами — ага, сбылась мечта прежнего Михаила о внимании всех девочек класса, только есть нюанс — вызвал к себе Энрикета.