Том 2. Советская литература

«…и, как это у художника и должно быть, кроме этой необыкновенной нежности и впечатлительности душевной, он имел талант чрезвычайно точно и свежо, по-своему, эти свои, столь быстро возникавшие и изменявшиеся настроения передавать. Не подлежит никакому сомнению, что обе стороны того, что делает поэта поэтом, у него были: большая, исключительная впечатлительность и дар поэтической речи — и притом не простой, а именно речи, насыщенной эмоциями, речи, при помощи которой можно передать переживания, возникающие при различных столкновениях с внешней средой. И как такой чувствительный манометр того, что происходит вокруг, он был достаточно замечателен, хотя сфера влиявших на него явлений была сравнительно узка. Как мастер слова он уже, несомненно, представлял собою выдающееся явление»

(там же, стр. 31–32).

(7) Эта мысль в книжном тексте доклада дана более развернуто:

«Деревня, в красоте ее пейзажа, которую Есенин умел передать прекрасно, деревня, в которой опоэтизированы убожество и покорность, которые ей присущи так же, как и природа, полная грусти, — эту, вечно веющую над деревней, печальную песню уловил Есенин, и ее прекрасными звуками, очаровательными складками узорного плата народного он одевал все свои деревенские впечатления.

А, кроме того, все это сильно пахло ладаном. Купола в значительной степени закрывали весь пейзаж. Почерпнутые из духовных книг сравнения, церковщина, во всем своем многообразии, глядели из всех углов. Эти поповские представления и сравнения пронизывают во всех направлениях поэзию Есенина первого периода. И они создали ему очень широкий успех»

(там же, стр. 32–33).

(8) В книжном тексте доклада об этом сказано:

«Такое было время, что и у мужичка готовы были „искать правды“, и мистицизмом увлекались, и за новинками гонялись. Понятно, что на Есенина обратили внимание: „Вы слышали Есенина? Вы, душечка, еще не слышали Есенина? Послушайте, очень интересно“. В меценатствующих на полкопейки кругах Есенин вошел в моду в качестве пейзана, пейзанского поэта: поет приятно, сладко — прямо как тульский пряник! — и притом несомненный мастер»

(там же, стр. 33).

(9) В книжном тексте этот тезис изложен в следующих словах: