Том 2. Средневековые цивилизации Запада и Востока. 2012

Ранневизантийский период исключительно важен для формирования фундамента византийской культуры - богословия. Сочинения лучших его представителей лежат в основе святоотеческой традиции, значимой для всего христианского мира, но в первую очередь, определившей самобытность византийской культуры. Афанасий Александрийский, Великие каппадокий-цы, Иоанн Златоуст сумели установить и отстоять в трудной борьбе ключевую для христианства формулу взаимоотношения единой Божественной сущности и трех ипостасей, зафиксированную в Никео-Константинополь-ском исповедании веры. Эта задача была решена при опоре на эллинское философское наследие. Византийское богословие представляет собой усилие выразить связь церковной традиции с живыми категориями греческой философии, чтобы, по словам русского философа В. Лосского, «повернуть эллинизм ликом к Христу».

В центре дискуссий византийских богословов оказывалась проблема взаимоотношений Бога и человека. Так, например, Григорий Нисский, обсуждая природу человека, настаивал, что человек - вершина, венец творения, царь и господин всего, заключающий в себе все сущее. Идея эта сродни античному пониманию человека как микрокосма. Но антропология Григория теоцентрична, он считает самым важным в человеке то, что он создан по образу и подобию Божию. Образ Божий в человеке сравнивается с отражением в зеркале. Зеркало может разбиться, затуманиться, его можно повернуть под углом так, что никакого отражения видно не будет. Человек может утратить образ Божий, перестать быть его отражением, но потенциальная возможность обрести его всегда остается.

Византийский взгляд на человека определялся тем, что человек может быть спасенным не просто через некое внешнее действие Бога или через рациональное постижение предустановленной истины, а через усилие «стать, как Бог». Как писал Афанасий Александрийский, «Бог стал человеком, дабы человек смог стать Богом».

Вместе с тем, богословие византийцев оставалось тесно связано с неоплатонизмом, прежде всего благодаря язычникам - Проклу (410/412-485) и школе его последователей в Афинской академии, а также Аммонию (ум. после 517 г.) и его философской школе в Александрии. «Первоосновы теологии» Прокпа, его комментарии к диалогам Платона развивали идеи диалектического единения духовного с Божественным началом.

Наиболее последовательная попытка решить задачу неоплатонического осмысления человеческого сообщества принадлежит анонимному автору конца V - начала VI в., скрывавшегося за псевдонимом Дионисия Ареопаги-та, ученика апостола Павла. Эта новозаветная аллюзия была полна смысла: по словам С.С. Аверинцева, «автор хочет быть “ареопагитом”, афинянином из афинян, наследником традиции эллинства, - но только крещеным эллином». «Неведомый бог», о котором говорил апостол Павел, хорошо подходил к неоплатонической идее непостижимости и неизъяснимости Единого. Бог для Псевдо-Дионисия есть запредельное торжество избыточного света и непроницаемого мрака. Но, в отличие от неоплатоников, не отрешенная душа одинокого философа, но люди и ангелы принимают от непостижимого Бога норму своего совместного бытия. Подняться к Богу они могут только сообща, восполняя друг друга, помогая друг другу, передавая друг другу Божественный свет по закону иерархии. Для Псевдо-Дионисия церковь - это иерархия ангелов и непосредственно продолжающая ее иерархия людей, отражающих Божественный свет в своих зеркалах. Трактаты Псевдо-Дионисия «О небесной иерархии» и «О церковной иерархии» позже оказались необычайно востребованы мыслителями Средневековья, старавшимися в божественных категориях постичь смысл иерархически-структурированного общества и государства.

Все то же взаимодействие греко-эллинистической литературной традиции и христианских идей было характерной чертой литературы Византии. До начала VII в. латынь оставалась официальным языком, но основная часть ранневизантийской литературы была грекоязычной. Впрочем, она постоянно обогащалась переводами армянских, грузинских, и в особенности сирийских арамейских авторов (Захарий Ритор, Бар-Хабешабба, Иоанн Эфесский и др.).

Становление христианства как государственной религии нашло выражение в памятниках, принадлежащих к жанру церковной истории. Создатель этого жанра Евсевий Кесарийский определил и особенности нового в литературной традиции мировидения: линейное восприятие времени, выдвижение в качестве основного героя благочестивого христианина, смысл жизни которого определяется мерой воплощения принципов христианства. Его последователи, развивавшие жанр церковной истории в IV-VI вв. (Сократ Схоластик, Созомен, Феодорит Киррский и др.), утверждают смысл существования как индивида, так и государства в церковном строительстве в кристаллизации православия. Однако наряду с православными свои идеи отстаивали евномиане (Филосторгий) и монофиситы (Иоанн Диакриномен, Василий Киликийский). Особый интерес представляет сочинение нестори-анского автора - Космы Индикоплова («плавателя в Индию») «Христианская топография».