Том 2. Стихотворения 1909-1917

Вот опять мы уносимся, взброшенные
Беспощадным размахом качелей,
Над лугами, где блещут некошеные
Снеговые цветы асфоделей.

То — запретные сферы, означенные

В нашем мире пылающей гранью…
И сердца, содроганьем охваченные,
Отвечают безвольно качанью.

Лики ангелов, хор воспевающие,

Вопиющие истину божью,
Созерцают виденья сверкающие
С той же самой мистической дрожью.

И, свидетель их светлой восторженности,

Робко взор уклоняя незрячий,
Содрогается, в муке отторженности,
Падший дух в глубине — не иначе!

Ветер вьет одеяние жреческое,

Слабнут плечи, и руки, и ноги,
Исчезает из душ человеческое…
«Будете вы, как боги!»

1917

3. В ладье

Дрожит ладья, скользя медлительно,
На тихих волнах дрожит ладья.
И ты и я, мы смотрим длительно,
В одном объятьи — и ты и я.

Встал водопад в дали серебряной,

В дыму и брызгах встал водопад…
Как будто яд, нам в тело внедренный,
Палит, сжигает… Как будто яд!

За мигом миг быстрей течение,

Все ближе бездна за мигом миг…
Кто нас настиг? Понять все менее
Способно сердце, кто нас настиг.

В водоворот, волной захваченный,

Челнок несется — в водоворот…
Ты — близко, вот! О, смысл утраченный
Всей темной жизни, ты близко, вот!

1915–1916

Над вечной тайной

Марфа и Мария

Печемся о многом, —
Одно на потребу:
Стоять перед богом
Со взорами к небу.

Но божье — вселико,

Небесное — разно:
Бог — в буре великой,
Бог — в грани алмазной.

И в розах, и в книгах,

И в думах, и в бое,
И в сладостных мигах,
Когда нас — лишь двое.

И в каждом есть божье,

И каждый угоден,
Покинув подножъе,
Войти в свет господен.

Не бойся, что много

Ты любишь, ты ценишь,
Исканиям бога
Доколь не изменишь!

1916

Выходы

Ante omnia cavl, ne quie voa teneret

invitos: patet exitue.

Seneca[11]