Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист

— Что означает это слово? — спросил дядя Эйнар.

— «Ка» — это Калле, «Лотт» — Ева Лотта, а «Ан» — Андерс, яснее ясного, — объяснила Ева Лотта. — А вообще-то, дядюшка Эйнар, вам нельзя смотреть, как мы репетируем.

— Жестокая весть, — сказал дядя Эйнар. — Что же прикажете мне целый день делать?

— Спуститься вниз к реке и поудить рыбу, — предложила Ева Лотта.

— О небо! Ты хочешь, чтобы у меня был нервный срыв?

«Очень беспокойная натура», — подумал Калле.

Ева Лотта, между прочим, не знала сострадания. Она немилосердно, не, обращая внимания на его мольбы, прогнала дядю Эйнара. И репетиции в цирке «Калоттан» пошли без перерыва. Андерс был самым сильным и самым гибким и ловким: поэтому-то он по справедливости и стал директором цирка.

— Но я тоже хочу немножко пораспоряжаться, — заявила Ева Лотта.

— Хватит, ты и так распоряжаешься, и не немножко, — сказал Андерс. — Кто из нас директор, ты или я?

Директор цирка вбил себе в голову, что он должен сколотить настоящую, высокого класса группу акробатов, и заставлял Калле с Евой Лоттой тренироваться по нескольку часов в день.

— Ну вот, теперь хорошо, — удовлетворенно сказал он, когда Ева Лотта в голубом костюме гимнастки, улыбающаяся и стройная, выпрямилась, стоя одной ногой на его плече, а другой — на плече Калле. Мальчики же, широко раздвинув ноги, оперлись на зеленую доску качелей. Так что Ева Лотта поднялась гораздо выше в воздух, чем ей, собственно говоря, самой хотелось. Но она скорее бы умерла, чем призналась, что, когда она смотрит вниз, в животе у нее возникают какие-то неприятные ощущения.

— Было бы просто здорово, если бы ты хоть разок постояла на руках, — выдавил из себя Андерс, пытаясь сохранить равновесие. — Это произвело бы сильное впечатление на зрителей.

— Было бы просто здорово, если бы ты уселся на собственную голову, — отрезала Ева Лотта. — Это произвело бы еще более сильное впечатление на зрителей.

И в этот самый миг в саду раздался ужасающий вой, за ним последовали душераздирающие вопли. Какое-то существо попето в величайшую беду. Ева Лотта закричала и, рискуя жизнью, спрыгнула на землю.

— Ой, что это, ради всего святого? — спросила Ева Лотта.

Все трое выбежали из цирка. Через секунду им навстречу выкатился какой-то серый клубок. Именно этот клубок и издавал те самые ужасающие вопли. А клубком был всего лишь Туссе, котенок Евы Лотты.

— Туссе, о Туссе, что же это? — пролепетала Ева Лотта.

Она схватила котенка, не обращая внимания на то, что он царапался и кусался.

— О, — сказала Ева Лотта, — кто-то… О, как не совестно, кто-то крепко привязал к его хвостику эту дрянь, чтобы напугать котенка до смерти!

К хвосту котенка был привязан шнурок, а на шнурке болталась жестянка, которая при каждом прыжке животного ужасающе дребезжала. Слезы полились ручьем из глаз Евы Лотты.

— Если б я знала, кто это сделал, я бы…

Она подняла глаза. В двух шагах от нее стоял дядя Эйнар и весело смеялся.

— Ох, ох, — повторял он, — смешнее этого я в жизни не видывал.

Ева Лотта кинулась к нему:

— Это сделали вы, дядя Эйнар?

— Сделал? Что сделал? О Боже! Какие прыжки! Вот умора! Зачем ты сняла жестянку?

Тут Ева Лотта закричала и бросилась на него. Она била его кулаками куда попало, меж тем как слезы не переставая струились по ее щекам.

— Это отвратительно, о, как не совестно, я ненавижу вас, дядя Эйнар!

Тут веселое лошадиное ржание смолкло. Лицо дяди Эйнара странно изменилось. На нем появилось выражение ненависти, испугавшее Андерса и Калле. Они так и застыли на месте, превратившись в двух неподвижных зрителей этого необычайного представления. Крепко схватив Еву Лотту за руки, дядя Эйнар почти что прошипел:

— А ну успокойся, девчонка! А не то я тебе все кости переломаю!

Ева Лотта чуть не задохнулась; дыхание ее стало тяжелым и прерывистым. А руки бессильно повисли, ощутив на миг железную хватку дяди Эйнара. Она испуганно смотрела на него. Отпустив ее, он несколько смущенно провел рукой по волосам. А потом улыбнулся и сказал:

— Что с нами, собственно говоря, происходит? У нас что, соревнование по боксу? И вообще, о чем речь? Я думаю, ты выиграла в первом раунде, Ева Лотта!

Ева Лотта не ответила ни слова. Взяв котенка, она повернулась на каблучках и ушла, очень прямая и стройная.

4

Когда в комнате у Калле появлялись комары, они очень мешали ему спать. Вот и теперь какой-то летучий негодник разбудил его.

— Нелюдь, — пробормотал он, — хоть бы таких, как ты, вовсе на свете не было!

Он потрогал себя за подбородок в том месте, куда его укусил комар. Потом посмотрел на часы. Скоро час. Время, когда все порядочные люди давно уже спят.

— Кстати, — сказал он сам себе. — Интересно, спит этот истязатель котят или нет?

Он зашлепал к окну и выглянул наружу. В мансарде горел свет.

«Спи он чуточку побольше, может, и не был бы такой беспокойной натурой, — подумал Калле. — А не будь он такой беспокойной натурой, он, может, спал бы побольше».