Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист

Когда Алые ушли вместе с Андерсом, оставив Калле и Еву Лотту запертыми в пустой комнате необитаемого дома умирать с голоду, то это, следовательно, означало лишь то, что они будут умирать примерно два часа или, другими словами, до семи часов вечера. В семь часов как у бакалейщика Блумквиста, так и у пекаря Лисандера, да и в других домах городка, обильно и питательно обедали. За некоторое время до рокового удара часов Сикстен пошлет Венку или Юнте крайне тихо открыть дверь пленникам. Поэтому Калле и Ева Лотта с непоколебимым спокойствием смотрели в глаза голодной смерти. Но быть запертыми таким гнусным образом казалось им оскорбительным. Кроме того, это означало окончательную, сокрушительную победу Алых. Их превосходство именно сейчас, когда они взяли в плен и увели с собой предводителя Белых Роз, было, по правде говоря, катастрофическим. И даже то, что Великим Мумриком владели теперь Белые Розы, не могло уравновесить этот позор.

Ева Лотта с горечью смотрела в окно вслед уходившим врагам. Они шли, окружив со всех сторон предводителя Белой Розы. Они шагали вперед боевым шагом по земле, поджариваемой солнцем Прерии, по дороге к городу. И вскоре исчезли вдали.

— Интересно, куда они его поведут? — спросила Ева Лотта.

— Ясное дело, в гараж Сикстена, — сказал Калле и огорченно добавил: — Будь у нас хотя бы газета или еще что-нибудь!

— Газета! — раздраженно сказала Ева Лотта. — Читать газету, когда надо попытаться выбраться отсюда!

— Ты абсолютно права, — согласился с ней Калле. — Нам надо выбраться отсюда. Поэтому мне и нужна газета.

— Думаешь, там будет что-нибудь про то, как лучше спускаться по стенам домов?

Ева Лотта свесилась из окна, чтобы смерить взглядом расстояние, отделявшее их от земли.

— Ясное дело, прыгнем — разобьемся, — продолжала она. — Но тут уж ничего не поделаешь!

Калле вдруг удовлетворенно свистнул.

— Обои! О них я и не подумал. Они сгодятся.

Он быстро сорвал большой кусок отклеивавшихся обоев. Ева Лотта удивленно смотрела на него.

— В восемнадцатом веке это были, верно, очень красивые обои! — сказал Калле.

Наклонившись вниз, он просунул большой кусок обоев в щель под дверью.

— Азбука сыскного дела, — заявил он, вытаскивая из кармана складной перочинный нож.

Выбрав самое маленькое и самое тонкое лезвие, он осторожно сунул его в замочную скважину. С наружной стороны двери послышалось легкое звяканье. Это упал на пол ключ.

Калле снова втянул обои в комнату, и действительно на них лежал ключ. Он упал туда, куда надо.

— Как говорится, азбука сыскного дела, — сказал суперсыщик Блумквист, намекая тем самым Еве Лотте на то, что его деятельность сыщика вынуждает его ежедневно открывать запертые двери тем или иным хитроумным способом.

— О, Калле, мы победим! — восхищенно воскликнула Ева Лотта.

Калле отпер дверь. Они были свободны.

— Но мы не можем двинуться в путь, не попросив извинения у Алых, — сказал Калле.

Он выудил огрызок карандаша из неистощимого кармана своих брюк и протянул его Еве Лотте. И она написала на обратной стороне обоев:

«Упрямые черепушки, именуемые Алыми Розами! Ваши попытки заняться выращиванием мха позорно провалились. Примерно пять минут и тридцать секунд мы ждали, что мох начнет расти, но нам надоело, и мы уходим. Жалкие сопляки, разве вы не знаете, что Белые Розы умеют проходить сквозь стены?»

Тщательно закрыв окно, они набросили крючки, затем заперли дверь снаружи, оставив ключ в замочной скважине. На ручку двери повесили прощальное письмо.

— Придется им поломать голову. Окно закрыто изнутри, а дверь заперта снаружи — ну и удивятся же они, как мы выбрались оттуда, — сказала Ева Лотта, замурлыкав от удовольствия.

— Очко в пользу Белой Розы, — воскликнул Калле.

В гараже Сикстена Андерса не оказалось. Калле и Ева Лотта чрезвычайно осторожно провели рекогносцировку, чтобы узнать, как освободить оттуда Андерса. Но гараж стоял все такой же тихий и пустой, как всегда.

Мама Сикстена развешивала в саду выстиранное белье.

— Не знаете ли вы, тетушка, где Сикстен? — спросила ее Ева Лотта.

— Да нет, но он-был здесь недавно, — ответила почтмейстерша. — Вместе с Бенкой, Андерсом и Юнте.

Алые явно увели своего пленника в более надежное место, но куда?

Ответ находился совсем рядом с ними. Калле увидел его первым. В зеленую лужайку был ввинчен перочинный ножик и на его острие торчал маленький клочок бумаги. Это был ножик Андерса, и Калле, и Ева Лотта тотчас узнали его. А на клочке было написано одно-единственное слово: «Юнте».

Предводителю Белых Роз удалось в какой-то миг, когда за ним не наблюдали, оставить это лаконичное сообщение своим соратникам.

Калле глубокомысленно наморщил лоб.

— Юнте! — сказал он. — Это означает только одно: Андерс сидит в плену — у Юнте дома.