Том 21. Царствование императрицы Елисаветы Петровны, 1740–1744 гг.

Между тем освобожденный из плена шведский капитан Дидрон был отправлен к шведскому королю с известием о восшествии на престол Елисаветы. От 30 декабря граф Левенгаупт прислал Шетарди письмо: «Король, мой государь, узнав чрез капитана Дидрона о восшествии на престол принцессы Елисаветы (madame la princesse), приказал мне немедленно засвидетельствовать всю ту радость, которую причинила ему такая приятная и желанная весть. В исполнение этого прошу ваше превосходительство взять на себя уверение в уважении и преданности, которые его величество питает к этой великой государыне, и в удовольствии, которое он ощущает, видя ее на престоле, принадлежащем ей по рождению и заслуженном высокими ее качествами. Король вполне убежден, что эта государыня ответит на его чувства своим расположением к тем средствам, которые бы могли дружбу государей сделать согласною с интересом и безопасностью обоих государств. Король очень чувствителен к милости, оказанной ее величеством капитану Дидрону; он жаждет случая засвидетельствовать свою совершенную благодарность, а на первый раз приказал мне освободить русских пленников, находящихся в Фридрихсгаме». В заключение письма Левенгаупт просил Шетарди сообщить русской государыне именем королевским о кончине королевы Ульрики Элеоноры. От русского двора Шетарди вручена была нота с обозначением, в каком смысле он должен был отвечать на письмо Левенгаупта: поступок императрицы с капитаном Дидроном может убедить короля в усердии, с каким ее величество ищет случаев засвидетельствовать ему свое совершенное уважение и пользуется настоящим случаем для повторения его величеству искренних уверений, что она ничего так не желает, как вполне соответствовать добрым намерениям и расположениям, высказанным в письме графа Левенгаупта.

Обменяться учтивыми выражениями было легко, но приступить к делу примирения было очень трудно. Как чувствовала эту трудность виновница войны Франция, видно из письма Амелота к графу Кастеллану, посланнику в Константинополе, от 12 января 1742 года: «Теперь еще рано начертать план наших действий относительно России. Восшествие на престол принцессы Елисаветы нам выгодно в настоящую минуту потому, что немецкое правительство было совершенно преданно венскому двору; а новая царица обнаруживает расположение к Франции и требует ее посредничества для окончания шведской войны. Но до сих пор все это только одни слова, и его величество король как прежде, так и теперь желает чести и безопасности шведов. Они не могут заключить мира, не приведя по меньшей мере в безопасность своих границ, и я предвижу, что Россия может согласиться на это только из страха перед союзами, могущими образоваться против нее. Поэтому вы должны поддерживать расположение, которое Порта начала оказывать в пользу Швеции».

Согласно с этим Шетарди получил сильный выговор в письме от Амелота:

«Я был очень изумлен, что на другой день после переворота вы решились писать к гр. Левенгаупту о прекращении военных действий. Еще более изумило меня то, что вы хотели взять на свою ответственность все последствия этого. Я не могу примирить такого образа действий с знанием намерений короля, какое вы имеете, и с вашими собственными известиями о худом состоянии московской армии, которая нуждалась в необходимом и которая, по вашему мнению, неизбежно потерпит поражение при первой встрече со шведами. Ваши письма были наполнены известиями о слабости русского правительства, которое до сих пор внушало почтение иностранцам только наружным блеском, скрывавшим внутренние язвы. Каким образом могло случиться, что в 24 часа изменилось все и русские сделались столь страшными, что шведы могут найти себе спасение только в доброте царицы, которая может их уничтожить? Король думает совсем иначе, и более правдоподобно, что поспешность, с какою воспользовалась царица вашим значением, чтоб остановить гр. Левенгаупта, скорее проистекала от опасения, внушенного слухами о походе этого генерала, чем из желания угодить королю и быть осторожною с народом, дружественным с Франциею. Вы были введены в заблуждение известиями о дурном положении шведской армии, известиями, страшно преувеличенными и даже ложными в существенном.