Том 23: Вопрос времени

Умен же этот Бромхед. Его идея насчет парика и длинного плаща оказалась весьма эффективной. Она встретилась с Джеральдом на автомобильной стоянке у отеля и не сомневалась, что без труда вернется в свою комнату. Не беспокоилась она и о миссис Морели-Джонсон. Таблетку снотворного она бросила в стакан теплого молока, который старушка выпивала на ночь, и не сомневалась, что та будет крепко спать до самого утра.

А вот Джеральд, что же делать с Джеральдом? Он вылупился на нее через окно «Фольксвагена», не узнав в светловолосом парике. И ухмыльнулся, когда она заговорила.

— Блондинкой ты мне нравишься еще больше, крошка.

Ее ужаснула комната, которую снял Джеральд, но ему она, естественно, ничего не сказала. Верхний этаж многоквартирного дома в одном из переулков, выходящих на набережную. Зато дешево, объяснил Джеральд. Когда у тебя лишь семьдесят долларов в неделю, какая разница, где жить? Шейлу тревожило и это. Он, похоже, мог жить как животное. А некоторые животные были и почистоплотней, чем он.

По пути к его новому жилищу Джеральд только и жаловался на то, как ему скучно.

— Чертов город. Тут хорошо только тем, у кого есть деньги. За все надо платить! И нечем занять себя! Сколько это может продолжаться?

На этот вопрос ответить она не могла. Будь у нее деньги, она отправила бы его в Лос-Анджелес, чтобы он мог там развлечься, найти себе девушку и вернуться лишь в нужный момент. Но денег у нее не было. Так что не оставалось ничего другого, как удерживать его за семьдесят долларов в неделю. Но удастся ли это ей, если счет пойдет на месяцы, как предполагает Бромхед?

Она осторожно пододвинулась к краю кровати, встала. Джеральд что-то пробормотал, захрапел вновь. Шейла прошла в душевую, набрала полную раковину холодной воды. Смочила полотенце, обтерла тело. Мокрое полотенце приятно холодило кожу, но в жаре крохотной комнатки влага тут же высыхала. Шейла оделась. Приблизившись к окну, взглянула на часы. Четверть второго. До «Плаза-Бич» придется идти пешком. То есть вернется она в начале третьего. Будить Джеральда ей не хотелось. Только будет жаловаться, что она заставила его ехать к отелю. Шейла тяжело вздохнула, вспомнив, что ей придется проделывать этот путь дважды в неделю, но тут же подбодрила себя мыслью о той кругленькой сумме, что обломится ей в случае успеха.

Она надела парик, затем длинный плащ. Зажгла маленькую лампочку, чтобы перед зеркалом убедиться, что из-под парика не вылезают черные волосы. Выключила лампу, но свет разбудил Джеральда.

Он сел.

— Что тут происходит? — сварливо осведомился он.

— Спи, Джерри. Все нормально. Я ухожу.

— Который час?

— Почти половина второго.

Он включил лампу на столике у кровати. Голый, он выглядет таким юным, беззащитным.

— Черт! Этот светлый парик так возбуждает! — Он отбросил простыню и спрыгнул с постели. — Я отвезу тебя.

— Нет… ты спи. Я дойду пешком.

Он уже натягивал джинсы.

— За кого ты меня принимаешь? — Он бросил на Шейлу сердитый взгляд. — Неужели ты думаешь, что я подонок и позволю тебе идти пешком!

— Нет. — Волна нежности накатила на Шейлу. — Я думаю, что тебе нужно выспаться.

— А что еще делаю я в этом чертовом городе, как не сплю? — Джеральд покончил с джинсами и схватился за свитер. — Ты считаешь меня подонком, да?

— Нет, Джерри.

Он подошел к Шейле, обнял, прижал к себе. Пересилив себя, она обвила его руками, прижалась щекой к его щеке. Они застыли на несколько мгновений, а потом Шейла, в приливе сексуального желания, впилась ногтями в спину Джеральда.

— Я знаю, что я подонок. — Руки его спустились ниже, обхватили ее ягодицы. — Я это знаю, но лучше, чем ты, у меня никого не было. Тебе нужны деньги. Хорошо, пусть будет так, хотя для меня деньги означают только одно — лишние заботы. А заботы мне ни к чему… Я тебя хочу.

Шейла пробежалась пальцами по его густым, давно не мытым волосам.

— Я должна идти, Джерри.

Джеральд отпустил ее и открыл дверь.

— Хорошо… тогда пошли.

Шейле хотелось спать, она знала, что завтра предстоит тяжелый день, но не могла уйти, хоть чем-то не выразив благодарности Джерри. Все-таки он произнес самые дорогие для нее слова. Я тебя хочу. Такого, кроме него, ей никто не говорил. Я тебя люблю. Вот это она слышала часто. Слишком часто… Но что это такое? Любовь? Ничего. А вот «я тебя хочу» — совсем другое дело.

Она скинула плащ, он упал на пол.

— Что-то мне расхотелось идти, Джерри. — Она захлопнула дверь и, улыбаясь, протянула к нему руки.

Потом, по дороге в «Плаза-Бич», ей вспомнились слова, которые любил повторять отец: «Что посеешь, то и пожнешь».

Возможно, на этом принципе и следовало строить жизнь.

Ресторан «Золотой петух» находился в десяти милях от города и по праву считался одним из лучших на этом участке Тихоокеанского побережья.

По воскресеньям посетителей в ресторане хватало, но Паттерсона это не беспокоило. Люди его круга в «Золотой петух» не хаживали. И он знал, что ничем не рискует, приглашая туда своих подружек. Он постоянно помнил о том, что любая сплетня может подпортить его банковскую карьеру.