Том 23. Заживо погребенная. Валентин Гиллуа

Мы воспользуемся молчанием доктора и его спутницы, чтобы несколько подробнее представить читателю личность доктора Иригойена, о котором мы еще только мимоходом сказали несколько слов.

Этот человек, которого мы встречаем в одной из забытых местностей нашего отечества, был замечательной и выдающейся личностью. Он в свое время занимал весьма важную должность в медицинском мире.

Громадные услуги, которые он оказал обществу во время холеры в Париже в 1831 году, когда ему было еще только двадцать семь лет, обратили на него внимание правительства и он был пожалован кавалером ордена Почетного легиона и ему была предложена кафедра в медицинской академии.

В это время молодой доктор женился по любви на прелестной молодой девушке, принадлежавшей к очень хорошей фамилии. Жизнь улыбалась молодой чете: любовь, слава, богатство — все у них было, оставалось только жить и пользоваться всеми этими благами; но судьба распорядилась иначе: молодая женщина умерла во время родов через год после свадьбы, оставив сына, на которого в первом порыве отчаяния доктор и взглянуть не хотел.

Два месяца доктор находился между жизнью и смертью; наконец молодость восторжествовала над недугом; он выздоровел, но страдать не перестал.

Удрученный горем, он отказался от кафедры и подал прошение о переводе его в Африку, в действующую армию. Сына же он поручил кормилице, которая увезла ребенка в деревню и изредка писала ему о состоянии его здоровья.

Таким образом прошло три года. Вдруг доктор получил письмо, в котором его извещали, что сын его болен и находится при смерти.

— Я его спасу! — вскричал он, прочитав страшную весть. — Это все, что у меня осталось от женщины, которую я так любил. Я не хочу, чтобы он умер!

Доктор еще никогда не видел своего сына!

Приехав в Марсель, он верхом поскакал в село, где был его ребенок, и, час спустя, он был уже в Лубериа, у кормилицы.

Ребенок был еще жив, и доктор вовремя приехал — днем позже его уже невозможно было бы спасти. В течение нескольких недель доктор не отходил от ребенка, у которого оказался пятнистый тиф. Борьба со смертью была ужасна, но наука и отцовская любовь взяли верх, и маленькое существо осталось в живых.

Все родительские чувства, которые дремали в его сердце, проснулись при виде этого ребенка, которому он второй раз даровал жизнь. Он так сильно, так беззаветно привязался к своему сыну, что, когда опасность миновала, он решил никогда более с ним не расставаться и сдержал свое слово.

Вот почему мы находим доктора Иригойена в маленькой деревне Лубериа в Пиренеях. Он поселился в своем поместье — где его сын вырос — и все время был истинным спасителем бедняков всего округа. Все его любили и уважали как человека и как медика.

В то время, когда начинается наш рассказ, уже прошло шестнадцать лет с тех пор, как доктор поселился в Лубериа.

…Кабриолет продолжал быстро двигаться вперед. Вдали виднелись уже неясные очертания города. Маркиза проснулась и, высунувшись немного из экипажа, внимательно рассматривала дорогу.

— Через несколько минут вы будете дома, сударыня, — сказал ей доктор.

— Да, — произнесла она рассеянно, продолжая смотреть на дорогу. Вдруг она положила свою нежную ручку на руку доктора и сказала: — Остановитесь, доктор, мы приехали.

— Как приехали? — возразил доктор с удивлением. — Ведь мы в открытом поле!

— Да, но я не могу возвратиться ночью домой в этом наряде, когда никто из моих людей не знает, что меня нет в замке. Это возбудит толки, которых я хотела бы избежать. Я должна вернуться в свою комнату тем же путем, каким меня похитили. Я должна сказать вам одну вещь, которой вы, вероятно, не знаете. Замок Жермандиа — одна из последних феодальных построек, уцелевших в Сен-Жан-де-Люс.

— Я это знаю, сударыня, я даже знаю и то, что этот замок служил временной цитаделью в городе.

— Вот об этом именно я и хочу поговорить с вами, доктор. В массивных стенах этой феодальной постройки находится огромное количество потайных лестниц и помещений, о которых нынешнее поколение и понятия не имеет. Только я с моим мужем знаем все ходы и выходы. Одна из подобных лестниц ведет в мою спальню, и дверь так искусно скрыта, что ее невозможно заметить. Эта лестница ведет из моей комнаты прямо под крышу, а потом спускается в подземелье, вход в которое находится в гроте, недалеко от берега реки.

— Совершенно справедливо, сударыня, недалеко отсюда есть грот; но я в нем несколько раз бывал и могу вас уверить, что в нем, кроме входного, другого отверстия нет.

— О! Оно тщательно скрыто, — возразила молодая женщина с грустной улыбкой. — Именно через этот проход муж проник в мою спальню. Вот почему он мог меня увезти насильно. Понимаете ли вы теперь, доктор, почему я должна избрать тот же путь?

— Совершенно понимаю, сударыня; но будете ли вы в силах идти так далеко пешком?

— Успокойтесь, доктор, благодаря вам, мне теперь гораздо лучше. Впрочем, другого удобного пути я не вижу.

— Вы правы, сударыня, я согласен.