Том 23. Заживо погребенная. Валентин Гиллуа

— Предположите, что месть вашего мужа вполне удалась. В таком случае уже теперь полиция делала бы дознание в вашем отеле. Она не нашла бы ничего подозрительного, — согласен. Но тогда вспомнили бы о таинственном появлении корабля, о присылке им лодки, неизвестно где причалившей и не привезшей в город тех писем, о которых упоминал капитан. Затем вспомнили бы не менее таинственный отъезд корабля, состоявшийся именно в ночь вашего исчезновения. Вы сами видите, какое подозрение должно родиться вследствие подобного стечения обстоятельств. Ваш муж, сударыня, не только не подумает сюда вернуться, а, напротив, он теперь всеми силами постарается, чтобы в случае нужды могли бы засвидетельствовать, что он вчерашний день был очень далеко отсюда. Пройдет, быть может, несколько лет, прежде чем он посмеет сюда показаться.

— Все это, может быть, и правда, доктор, но когда-нибудь он вернется, и тогда он меня убьет. Вот уже два раза, как он пытался убить меня. Я не могу жить в таком постоянном страхе. Этот человек возбуждает во мне неодолимое отвращение. Я хочу, во что бы то ни стало, оградить себя от его преследования. Это мое твердое решение. Если я вас пригласила к себе сегодня утром, то именно с целью попросить у вас совета — каким образом мне избавиться от человека, который думает только об одном, а именно — как бы меня окончательно обобрать. Он самым постыдным образом растратил все свое личное состояние; вот почему он хочет меня лишить жизни. Он отлично знает, что, пока я жива, я ему не уступлю своего состояния.

— У вас разве раздельное имущество? — спросил доктор.

— Да, доктор; я имею право распоряжаться своим состоянием: покупать, продавать и т. д. в силу условия, заключенного у нотариуса. Условие это мой муж был вынужден подписать за час перед своим отъездом, взамен ста тысяч франков, которые я ему тогда отсчитала и с которыми они уехал на службу в Африку.

— И ваш муж разорен, говорите вы, сударыня?

— У него только эти сто тысяч, которые я ему дала; вернее сказать — ничего, потому что он, вероятно, их уже давно промотал. Вот почему он и приезжал сегодня ночью.

— Все это весьма вероятно. Но ведь он мог уничтожить данное условие, и, вероятно, по приезде в Африку поспешил это сделать?

— Да, я, кажется, что-то подобное слышала, но это все равно. На другой же день после его отъезда я поручила своему нотариусу ликвидировать все мое состояние и купить фонды на вырученные деньги. Это было сделано дней в десять, то есть гораздо раньше, чем мой муж доехал до места назначения. И с тех пор все мое состояние постоянно находится при мне; правда, это мне обошлось недешево. Вследствие этой операции я потеряла около трехсот тысяч.

— Вы, стало быть, очень богаты, сударыня?

— Да, — сказала она печально, — поэтому мой муж и желает меня убить.

Она встала, открыла потайной ящик прелестного столика розового дерева и вынула из него нечто вроде альбома, окованного железом.

— Посмотрите, — сказала она.

Доктор взял альбом и открыл его машинально.

— Банковые билеты! — вскрикнул он с удивлением. — Да тут их, должно быть, на огромную сумму?

— Этот альбом содержит два миллиона шестьсот пятьдесят тысяч франков, смотрите: тут четыреста билетов в пять тысяч франков и шестьсот билетов в тысячу франков. Это огромное состояние занимает, таким образом, мало места, и его легко возить с собой всюду.

— Я вижу, сударыня, что вы предусмотрительны.

— Да, доктор, я еще тогда задумала бежать и скрыться от мужа, когда он однажды попробовал меня отравить, добиваясь от меня денег.

— Отчего вы не просите развода судебным порядком?

— Но если бы мне даже и удалось добиться формального развода, разве это помешает моему мужу меня убить и обокрасть? Понятно, нет. Стало быть, не стоит и хлопотать. Впрочем, каков бы ни был исход процесса, он всегда невыгоден для женщины. Разведенная жена более ни девица, ни вдова, ни жена, — положение ее отвратительно. Нет, мне надо исчезнуть, так, чтобы мой муж и подозревать не мог, куда я девалась. Если б можно было устроить дело так, чтобы он думал, что я умерла, то это было бы лучше всего. Таким только способом могу я обеспечить свою безопасность.

Доктор помолчал несколько минут и затем ответил:

— Сударыня, я не имею чести вас близко знать: я в душе убежден, что вы невинны. Впрочем, даже если и предположить с вашей стороны какую-нибудь вину, то нет на свете такого преступления, которое бы оправдывало страшное насилие, которому вы подверглись. Для меня ваш муж злодей, изверг, — вы тысячу раз правы, желая вырваться из его зависимости. Закон бессилен вас оградить, поэтому вы сами должны позаботиться о себе. Я, со своей стороны, всеми силами буду вам помогать и прошу вас на меня безусловно рассчитывать. Теперь, скажите мне, пожалуйста, что вы придумали?