Том 23. Заживо погребенная. Валентин Гиллуа

Испанские завоеватели выбирали с удивительной точностью местоположение, где основывали города, которым было назначено упрочить их могущество и сделаться впоследствии центрами их огромной торговли и средоточием их бесчисленных богатств.

Еще и теперь, эти полуразрушенные города, из которых ушла жизнь, составляют предмет удивления для путешественника, привыкшего к тесноте старых европейских городов, и который задумчиво смотрит на эти обширные площади, окруженные аркадами, на широкие улицы, в которых беспрерывно течет родниковая вода, на эти тенистые сады, где щебечут тысячи птиц в ярком оперении, на эти смелые мосты, на эти здания, отличающиеся величественной простотой, внутри которых находятся неисчислимые богатства, однако повторяем, эти города более ничего, как тень их самих; они кажутся мертвы, и пробуждаются только при бешенном вое толпы, чтобы существовать несколько дней лихорадочной жизнью под влиянием политических страстей; потом, когда трупы уберут, вода омоет кровь, улицы впадают в прежнее уединение, жители прячутся в дома, старательно закрытые — и все опять становится угрюмо, печально, безмолвно.

Если исключить Лиму, город великолепный, Мехико, может быть, самый большой и самый прекрасный из всех городов, бывшей Испанской Америки.

С какой стороны ни рассматривать его, — Мехико представляет великолепные виды; но, если хочешь насладиться истинно волшебным зрелищем, надо на закате солнца войти на одну из соборных башен, тогда внизу предстанет самая странная и самая привлекательная панорама, какую только можно вообразить.

Мехико существовал задолго до открытия Америки.

Вот каким образом основание этого города рассказывается старинными авторами; без сомнения, читатель простит нам это отступление.

В самый год смерти Гуэцина, короля Тэцкуко, то есть места, где останавливаются — потому что в этом самом месте кончилась миграция чичимеков, мексиканцы ворвались в страну и в начале 1040 нашей эры достигли того места, где теперь находится Мехико; это место составляло тогда часть владений Окульхуа, владельца Ацкапуцалко.

По описаниям древних историков, эти индейцы пришли к границе провинции Ксалиско; кажется, они были одного рода с толкетами и из фамилии благородного Гуэцина, который со своим семейством и своими слугами спасся во время истребления толтеков и остался в Чапультепеке, который после был разрушен.

Рассказывают, что он прошел с ними страну Мичоакан и укрылся в провинции Ацтланд, где и умер; преемниками его были Оцалопан, его сын, и Ацплан его внук, наследником которого был Оцалопан Второй. Тот, помня страну своих предков, решился воротиться туда со всем своим народом, которого уже называли мецетин; он повелевал им так же, как и Ицкагуй, Куэкспал, Иопи и другие вожди, между которыми первое место занимают Ацтлал и Акатл; после многих приключений и битв, они добрались до берегов большого озера, усыпанного множеством островов; воспоминание о местоположении их страны по преданию сохранилось между ними, поэтому они тотчас ее узнали, хотя никто из них никогда ее не видал. Слишком слабые для того, чтобы сопротивляться окружающим их народам, они не могли поселиться в чистом поле; они основали на самом озере, на нескольких островах, которые соединили между собой, город, названный ими Мехико, по их имени, который должен был впоследствии сделаться столицей могущественной империи.

Хотя мексиканцы пришли к озеру в 1040-м только в 1042-м американская Венеция начала выходить из недр вод.

Мы распространились об этих подробностях, для того чтобы исправить ошибку, сделанную одним современным автором, который приписывает ацтекам основание этого города и называет его Теноктитлан, вместо Темикститлан.

Для того чтобы защитить себя от несчастий, которые уже их постигли, мексиканцы отдали себя под покровительство короля Ацкапуцалко, на землях которого они поселились. Этот государь дал им в правители двух своих сыновей; первым был Акамапиктли; он был вождем тенуккас; прибыв в Анахуак эти индейцы нашли наверху скалы смоковницу, на которой орел терзал змею. Акамапиктли выбрал эту эмблему для той нации, которой он предводительствовал. Во время войны за независимость, инсургенты снова приняли этот герб, в память древнего и знаменитого происхождения, которое он им напоминал.

Как и Венеция, его европейская сестра, Мехико был составлен сначала из хижин, служивших убежищем прибрежным рыбакам, бывшим беспрерывно настороже от нападений их соседей. Мексиканцы, сначала рассеявшиеся на бесчисленном множестве маленьких островов, почувствовали потребность соединиться, чтобы иметь возможность защищаться посредством терпения и мужества; они успели выстроить высокие дома на сваях, наполненных землей, и устроили род плавучих садов, самых любопытных в свете, в которых посеяли огородные растения, сарачинское пшено, индейский перец, и таким образом сумели, еще и охотясь за водяными птицами на озере, совершенно обойтись без своих соседей.