Том 26, ч.2

Если, например, покупка и продажа, или движение метаморфоза товара, представляют единство двух процессов или, вернее, прохождение одного процесса через две противоположные фазы, если это движение, стало быть, существенным образом есть единство обеих фаз, то это есть столь же существенным образом также и разделение этих фаз и обособление их друг против друга, превращение их в нечто самостоятельное по отношению друг к другу. А так как они всё же внутренне связаны друг с другом, то обособление внутренне связанных моментов может проявиться лишь насильственно, как разрушительный процесс. Именно в кризисе обнаруживается действенная сила их единства, единства различных моментов. Та самостоятельность по отношению друг к другу, которую приобретают взаимно связанные и друг друга дополняющие моменты, насильственно уничтожается. Кризис обнаруживает, стало быть, единство ставших самостоятельными по отношению друг к другу моментов. Без этого внутреннего единства кажущихся безразличными по отношению друг к другу моментов не было бы и кризиса. Но нет, говорит экономист-апологет. Так как имеет место единство, то кризис не может иметь места. А это, в свою очередь, означает не что иное, как утверждать, что единство противоположных моментов исключает их противоположность.

Чтобы доказать, что капиталистическое производство не может приводить к всеобщим кризисам, отрицаются все его условия и все определения его общественной формы, все его принципы и differentiae specificae^{126}, словом, отрицается само капиталистическое производство, и в сущности доказывается, что если бы капиталистический способ производства был не специфически развитой, своеобразной формой общественного производства, а таким способом производства, который предшествует самым ранним зачаткам капитализма, то свойственные ему антагонизмы, противоречия, а потому также и их бурное проявление в кризисах не существовали бы.

«Продукты», — говорит Рикардо вслед за Сэем, — «всегда покупаются на продукты или на услуги; деньги — лишь посредник, при помощи которого совершается обмен» [Русский перевод, том I, стр. 240].

Следовательно, здесь, во-первых, товар, в котором существует противоположность между меновой и потребительной стоимостью, превращается просто в продукт (потребительную стоимость), а обмен товаров превращается, стало быть, просто в меновую торговлю продуктами, всего лишь потребительными стоимостями. Нас отодвигают назад, к тому, что имело место не только до капиталистического производства, но даже и до простого товарного производства, и от сложнейшего явления капиталистического производства — от кризиса мирового рынка — отделываются тем, что просто отрицают первое условие капиталистического производства, а именно, то условие, что продукт должен быть товаром, должен поэтому быть представлен как деньги и проделать процесс метаморфоза. Вместо того чтобы говорить о наемном труде, говорят об «услугах», — слово, в котором опять-таки отброшена специфическая определенность наемного труда и его потребления, а именно, свойство увеличивать стоимость тех товаров, на которые он обменивается, порождать прибавочную стоимость, — а тем самым отброшено и то специфическое отношение, благодаря которому деньги и товар превращаются в капитал. «Услуга» — это труд, взятый лишь как потребительная стоимость (а это является чем-то второстепенным в капиталистическом производстве), совершенно так же, как в слове «продукт» сущность товара и заложенное в нем противоречие оказываются скрытыми. Вполне последовательно, что деньги в таком случае рассматриваются как всего лишь посредник обмена продуктами, а не как существенная и необходимая форма существования товара, который неизбежно должен проявить себя в качестве меновой стоимости, в качестве всеобщего общественного труда. Так как подобным превращением товара всего лишь в потребительную стоимость (в продукт) зачеркивается сущность [710] меновой стоимости, то столь же легко становится возможным — или, вернее, необходимым — отрицать деньги как существенную форму товара, являющуюся в процессе метаморфоза самостоятельной по отношению к первоначальной форме товара.

Следовательно, здесь от кризисов отмахиваются в своих рассуждениях тем, что забывают или отрицают исходные предпосылки капиталистического производства — наличие продукта как товара, раздвоение товара на товар и деньги, проистекающие отсюда моменты разделения в товарном обмене, наконец, то отношение, в котором деньги или товар находятся к наемному труду.