Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная

У двери я остановился.

— Идите, идите, Уилер, — раздраженно бросил Лейверс. — Вы уже дали свою финальную реплику!

— Все-таки кое-что до меня не дошло, — сказал я. — Джорджия Браун имела в руках средство шантажа, которое принесло ей состояние. Однако она кинулась к Пауле Рейд с предложением публичного разоблачения истинных обстоятельств смерти Меннинга. Зачем бы ей отказываться от своего трюка?

— Может, она свихнулась! — тявкнул Лейверс. — Как бы то ни было, дело закончено, Уилер, и я считаю, что вы вправе отдохнуть.

Я сел за руль «остина-хили» и поехал домой. Занималась заря, и глухие удары молотка в моем черепе извещали о неминуемой мигрени.

Усталым жестом я повернул ключ в двери, открыл ее и вошел в квартиру. Гостиная была освещена. Я споткнулся о чей-то чемодан и растянулся во весь рост. Осторожно поднял голову и увидел еще шесть чемоданов, сваленных у входа, и тоже, к сожалению, не моих. Поднялся на ноги и обнаружил на диване норковую шубу. У меня отвисла челюсть, когда я увидел серебряную блондинку, медленно выныривающую из меха.

— Вы очень поздно возвращаетесь! — заявила она тоном упрека.

Я грозно посмотрел на нее.

— Меня впустил сюда сторож, — продолжала она агрессивно. — Он сказал, что одной больше, одной меньше, какая разница.

— Что вам тут надо?

— Я боюсь репортеров и еще больше Кента. У меня нет другого места, где я была бы в безопасности.

— Почему вы думаете, что со мной вы в безопасности? Это оскорбление для моей репутации!

— Я не об этом, — возразила она. — Я хотела сказать о настоящей безопасности.

Голова у меня разламывалась.

— Ладно, — сказал я. — Вы умеете готовить?

Она недоверчиво уставилась на меня:

— Что вы хотите сказать?

— Можете вы хоть кофе сварить?

— Я могу приготовить мартини, — простодушно ответила она.

— Попытайтесь сварить кофе. Это очень просто, уверяю вас.

— Если вы так говорите…

Она встала и сняла свою норку. На ней был все тот же пестрый свитер и золоченые плавки. Но я желал только одного — чтобы она принесла мне чашку кофе.

Я еле добрался до спальни, взял пижаму и халат и отправился в ванную, где минут десять стоял под горячим душем. Ледяной душ хорош для людей с остроконечным черепом. Я вытерся, надел пижаму и халат и вернулся в гостиную.

Тони приготовила кофе и поставила на стол. Я взял полную чашку и стал осторожно тянуть по глотку.

— Неплохо, — вынужден был я признать.

— Если мне можно здесь переночевать… — начала она. — Я заказала билет на самолет в Лас-Вегас на утро, на 9.30. Я не помешаю вам.

— Ладно, — сказал я, — но я лягу на кровати!

Ее постоянно удивленный взгляд стал еще более удивленным.

— Конечно! Я не какая-нибудь недотрога, лейтенант. Я и не думала даже, что вы будете спать на полу.

Видимо, подействовал кофе, но моя мигрень прошла.

Глава 12

— Милая, — сказал я, тяжело ворочая языком, — что-то должно случиться — звонят колокола.

Я немного стряхнул с себя сон и наконец понял, что звонит телефон. Я вылез из кровати, ощупью добрался до гостиной и взял трубку.

— Мадам, — сказал я, — у нас семьдесят тысяч последних резиденций, расположенных на пяти гектарах в «Мирных пастбищах». Если бы мы положили вашего мужа в такое место, которое ему не подходит, я был бы в отчаянии. Вы хотите, чтобы его выкопали?

На другом конце провода раздался серебристый смех.

— Лейтенант, — сказал сладостный женский голос, — ваши шутки дурного вкуса!

— Я чувствую себя дурно, выгляжу дурно и знаю это, — сказал я. — Кто у телефона?

— Я думала, что вы узнаете меня по голосу. — Она, видимо, была слегка разочарована. — Это Паула Рейд. Могу ли я увидеться с вами в течение дня? Это очень важно.

— Это можно осуществить. С утра я должен быть в комиссариате — писать мои показания. Не можем ли мы встретиться после обеда?

— Чудесно. Здесь это в настоящее время нереально. Может быть, где-то в другом месте?

— Приезжайте ко мне, — сказал я, надеясь, что она перестанет наконец ходить вокруг да около.

— Прекрасная идея, — с жаром подхватила она. — Когда вам удобно, лейтенант?

— Если в четыре часа?

— Идет, сегодня в четыре. До свидания.

Я услышал легкий щелчок. Она повесила трубку.

— Что она хочет у меня выклянчить? — спросил я громко, ощупывая небритый подбородок, повесил трубку и пошел в ванную.

Я совсем забыл, что теперь я должен смотреть, куда ставлю ногу: через секунду я опять оказался на брюхе. Я тяжело поднялся и сосчитал: семь чемоданов; они валялись на полу, как и вчера.

Дверь ванной слегка скрипнула, и оттуда вынырнула Тони. На ней было одеяние, модное в этом году в турецких банях: полотенце. Полотенце было маленькое, а Тони большая.

— Привет! — бросила она мне, лучезарно улыбаясь.

Я взглянул на часы: одиннадцать.

— В принципе, вы должны были уже быть в Лас-Вегасе, — холодно сказал я.

— Я прозевала свой самолет. Но будет другой. Я приготовила кофе, он в кухне.

— Да, но у меня здесь свидание в четыре часа.

— Правда? — сказала она, подмигивая. — Вы, можно сказать, очень занятой человек.

— Будьте ко мне добры и улетайте до четырех часов.

— Ну конечно! Не думаете ли вы, случайно, что я навязываюсь вам?