Том 28. Крайний срок

— Если бы это было так, мы смогли бы смотреть на слабость вашего друга, как бы это получше выразиться, ну… сквозь пальцы, что ли. В конечном итоге, Калливуды — миллионеры, а закон, сталкиваясь с миллионами, становится удивительно покладистым. Герой войны, деловой человек предается невинным забавам один или в компании с друзьями… это не было бы так уж страшно. Но данные нашей картотеки свидетельствуют об обратном. То есть у нас имеются сведения о том, что Калливуд торговал наркотиками, причем в самом широком масштабе.

Слова Мэрфи буквально ошеломили меня. Я чувствовал себя так, словно меня предали. Джордж! Наркотики! Но зачем же он тогда обратился ко мне? Может быть, чтобы я помог ему в этом гнусном промысле? Нет, я не мог и это поверить.

— Знаете, лейтенант, во время войны он был ранен в одно… очень деликатное место… — Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да… — пробормотал Мэрфи, поворачиваясь к своим помощникам, которые хлопотали возле трупа. — Ну как, ребята, нашли что-нибудь?

— Стреляли с близкого расстояния, — отозвался один из детективов. — Но даже если бы попали не в голову, а в ногу, смерть все равно бы наступила.

Я пересилил себя и взглянул на труп. Он был совершенно черным. Положение его было таким же, как и у тела Джорджа. Руки раскинуты и сжаты в кулаки, зубы стиснуты, глаза остекленели.

Я нарочно не сказал лейтенанту о смерти Шутника Вилли, который неожиданно оказался женщиной. Пусть сами ищут, им за это, в конце концов, деньги платят.

— Ну, а как вы очутились в этом доме, Бакстер?

— Зашел к знакомой, а что? — нахально спросил я. — В самом деле? Но, насколько мне известно, покойница не могла похвастаться хорошей репутацией и славилась скандальными связями с женщинами. К тому же она употребляла наркотики. Самое печальное в этой истории, что в юности Лиза Гордон хотела стать актрисой и сделать карьеру, но увы… Повторяю вам, она была грязной лесбиянкой.

Я посмотрел на труп Лизы и представил себе, как она ужинала с режиссерами, пытаясь ускорить свою карьеру, как пыталась сниматься в кино совсем молоденькой и наивной. И вот она погибла, как Джордж, как Мелиса Нельсон, как Шутник Вилли… От экзотического яда индейцев кураре. Я неожиданно почувствовал себя одиноким и никому не нужным под насмешливым и недоверчивым взглядом Мэрфи. Я не был красавцем, чтобы примерить к себе карьеру киноактера, у меня не было таланта, чтобы начать писать сценарии для кино. Я — просто нуль. От этой мысли я вдруг разозлился.

— Хорошо, — сказал я, — мне пора домой.

— Вы живете у прекрасной вдовы Калливуд? Я промолчал. Мне было не по себе. Все еще сказывались последствия драки, а организм, видимо, не совсем оправился после отравления кураре. Болели колени, но больше всего меня злило, что я не видел никакого просвета в этой серии бессмысленных убийств.

Мэрфи сказал, что вскоре появится на вилле Калливудов, и разрешил мне уйти. Добравшись до виллы, я понял, что за мной следят.

* * *

Клер открыла мне сразу, как только услышала свое имя. Она заметила, что я совсем измотан, и сразу уложила меня в постель, Я спросил, как чувствует себя Грация.

— Спит. Я дала ей успокоительное.

На ее вопрос, где я был все это время, пришлось ответить общими фразами. Мне не хотелось еще раз переживать последние часы.

— Мара и кухарка здесь?

— Да. Хотите поесть?

— Нет, — ответил я, поднимаясь с постели. — Мне нужно позвонить.

Взяв телефонный справочник, я увидел, что он все еще открыт на букве "К", и фамилия Кастелло подчеркнута красным карандашом. Это я подчеркнул ее, разыскивая номер. Теперь мне нужен был телефон гаража на улице Всех Святых.

— Я хочу поговорить с Сэмом Барроу, — устало сказал я, когда меня соединили.

— А кто вы такой?

Я с досадой швырнул трубку на рычаг.

— А я здесь! — неожиданно раздался за моей спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидел черную физиономию Сэма. Он стоял, прислонившись к косяку и ухмылялся во весь рот, заложив руки в карманы.

— Ты, должно быть, соскучился? — весело спросил он и крикнул в коридор:

— Мальчики, идите сюда! Посмотрите, какой сюрприз! Герман, поздоровайся со своим лучшим другом. Ты ведь так хотел видеть этого шалунишку Бакстера!

За спиной Сэма показалась гигантская фигура Германа Гранта. Из-за плеча выглядывал Красавчик Китаеза.

На Германа было страшно смотреть. Под здоровым глазом расплылось черное пятно, а пустая глазница скрывалась под окровавленной тряпкой. Разорванная щека тоже была перевязана, причем повязка казалась огромной, чуть ли не с его голову. Вся троица держала в руках пистолеты, и здоровый глаз Германа полыхал сатанинской ненавистью.

Я сделал знак Клер, чтобы она уходила, но Сэм возразил:

— Пусть останется.

Клер замерла, испуганно глядя на негра.

— Дорогой друг, — обратился ко мне Сэм, — ты не слишком удачно пошутил с Германом, и доктор сказал, что в ближайшие три недели он не сможет разговаривать. Но все, что он о тебе думает, я знаю, и буду тебе переводить. Так ведь, Герман?