Том 28: Нас похоронят вместе

— Работа должна быть безукоризненной. Никаких следов. Никакой полиции. Несчастный случай, и все.

— Я по-другому когда-нибудь работал? Что-то не помню, чтобы после меня следы оставались. Ладно, скажешь этому малому, что я готов с ним переговорить. Объясню, как все буду делать, но прежде мне надо побольше узнать о его жене.

Лукан платком вытер пот со лба.

— Нет, Эрни, не выйдет. Все переговоры с тобой он будет вести через меня. Я-то сам меньше всего этого хочу, но иначе ничего не выйдет.

— И с чего бы это? — настороженно спросил Клинг.

— Пока у тебя не будет тщательно разработанного плана, который бы ему понравился, он хочет остаться в тени.

— Я не люблю эти игры в кошки-мышки. Кто этот мужик, Лаки?

— Ну, в общем, он мне своего имени не назвал. Но у меня есть свои связи, пришлось кое-кому отвалить приличную сумму, и я все-таки выяснил, кто он такой…

— Да не тяни ты резину, Лаки! Как его зовут?

— Шерман Джемисон.

Клинг сел на кушетке, свесив на пол длинные ноги.

— Тот самый Шерман Джемисон?

— Есть, что ли, другой?

Клинг снова улегся, закурил, пуская дым и глядя в потолок. Несколько минут он обдумывал положение дел, затем ухмыльнулся:

— Так, стало быть, мистер Джемисон желает отделаться от своей жены? Недурно придумано!

Лукан молчал.

Клинг еще немного подумал и спросил:

— А ты знаешь, что этот парень стоит миллиарды?

Лукан облизнул пересохшие губы.

— Ну да.

— Это хорошо. Вот что — мне надо с ним встретиться. И это, Лаки, тебя не касается. Выясни, где мы можем увидеться, узнай, где он бывает. Скажи, что тебе нужны кое-какие сведения о его жене, назначь встречу, а вместо тебя приду я. Только и всего.

— Не выйдет, Эрни. Джемисон очень хитер. Он сам приезжает за мной, сажает в машину, взятую напрокат замечу, и везет на побережье, не говоря по дороге ни слова. Штучка, одним словом, и опасная.

— А я как раз и люблю таких ребят — опасных. Сколько он тебе платит, Лаки?

— По сравнению с твоим гонораром — крохи. Прижимист клиент.

Клинг снова ухмыльнулся:

— Ладно, я тебе тоже буду платить. Сколько ты хочешь?

— Ну, думаю, что десять процентов было бы по справедливости.

Клинг расхохотался:

— Ну, ты убил наповал! Мне даже жаль тебя — так низко ты себя ценишь. Ладно, идет. Ты скажи ему, что у меня есть отличный план, только нужны дополнительные сведения о его жене. Потом назначь с ним встречу. И тут я возьму все в свои руки.

Он поднялся с кушетки, прошел к письменному столу и принялся что-то быстро писать на листке бумаги. Лаки, с бьющимся сердцем, наблюдал за ним.

— Вот вопросы, на которые я хотел бы получить ответ. Через пару дней после того, как я получу ответы, я представлю ему детальный план действий.

— Я бы не хотел влезать в это, Эрни, — сказал Лаки, принимая бумагу. Он даже не взглянул на то, что написал Клинг, а сложил листок и сунул его в карман. — Может, ты заплатишь мне и будешь сам иметь дело с Джемисоном?

Клинг похлопал его по плечу:

— Не дрейфь! Мы теперь в одной упряжке. Если хочешь получить тридцать штук, то изволь шевелить задом. Топай и устрой все в лучшем виде. Тогда будет полный порядок.

И он подтолкнул Лаки к двери.

Когда Лукан ушел, из кухни появился Нго.

— Я бы на вашем месте, сэр, не доверял этому человеку, — спокойно заметил он.

— Правильно говоришь. Это такой негодяй — за деньги мать родную продаст. Однако пойдем искупаемся.

Надев плавки, они спустились к океану.

— Если Лукан начнет финтить, мы ведь всегда сможем малость поприжать его, не так ли, малыш?

Вьетнамец посмотрел на Клинга глазами полными обожания.

— Да, сэр, — ответил он.

Убийца и его партнер нырнули в голубую воду залива.

Джемисон на прокатном «мерседесе» подъехал к «Звездному» ровно в одиннадцать. Он не обратил внимания на высокого, жилистого седеющего мужчину в черных очках, который лежал в шезлонге в нескольких метрах от домика Лукана. Между тем человек за стеклами очков внимательно разглядывал его, Джемисона.

— Доброе утро, сэр, — нервно сказал Лукан, подойдя к «мерседесу».

Джемисон был в скверном настроении. Его расстроил телефонный разговор с Тарнией, которая решительно запретила ему приезжать в аэропорт, чтобы проститься.

— Не надо, Шерри, — мягко возражала она. — Чем меньше нас видят вместе, тем лучше для нас. Я никак не могу выкинуть из головы этого гнусного щелкопера Дрисдейла. Очень жаль, что он видел нас вдвоем.

— Успокойся, дорогая. Забудь об этом. Он не посмеет и заикнуться о нас. Я буду думать о тебе все время. Обещаю, что когда ты вернешься, то через шесть месяцев станешь миссис Шерман Джемисон.

— Ну, если ты так уверен в этом, то и я не сомневаюсь больше, — ответила Тарния. — Я позвоню тебе сразу же, как только прилечу в Рим. А сейчас я должна бежать. Мне еще многое нужно сделать. Пока, милый. — И она повесила трубку.

Джемисон тоже задумчиво положил трубку. Он предлагал Тарнии сделать ее одной из богатейших в мире женщин, разделить с ним жизнь, стать матерью его сына, его возлюбленной. Но в ее голосе не слышно радости и энтузиазма. Все, о чем она думает, это чертов показ мод!