Том 28. Письма 1901-1902

Ответ на письма Н. П. Кондакова от 10, 12 и 29 марта 1902 г.; Кондаков ответил 8 апреля ( ГБЛ;«Известия ОЛЯ», 1960, т. XIX, вып. 1, стр. 38–40).

…Вы писали ~ в Москве… — В Москве Кондаков занимался копированием икон Успенского собора, Чудова, Благовещенского, Новодевичьего и пр. 29 марта он писал, что «только что вернулся в Москву после двухнедельного отсутствия».

актер Сазонов— Н. Ф. Сазонов. О его прибытии в Ялту сообщила газета «Крымский курьер» (1902, № 84, 31 марта).

…узнать подробности о последних академических выборах. — Кондаков регулярно сообщал Чехову о ходе выборов в почетные академики. 6 февраля 1902 г. он писал: «У нас в Академии выборы в феврале» («Известия ОЛЯ», 1960, т. XIX, вып. 1, стр. 36). 18 февраля Кондаков рассказывал о начальном этапе выборов: «В Акад<емии> наук были составлены списки кандидатов в поч<етные> акад<емики>. По 17 бюллетеням набралось 47 человек. Вот сколько писателей в России! Но, увы, из них 24 получили по одному голосу, и их не решились баллотировать: Потапенко, Баранцевич, Дмитриева, Сенкевич, Ц. Кюи, Щ<епкина>-Куперник, Соколовский, Милюков, Цебрикова, Уварова, Венгеров, Батюшков, Лохвицкая, Крестовская, Гнедич, Острогорский, Златовратский, Котляревский, Скабичевский, Вагнер, Минский, Церетелев, Дедлов, Бальмонт, Овс<янико>-Куликовский.

Затем будут баллотироваться: Вейнберг — 10 голосов; Михайловский и Спасович — по 6; Мережковский — 5; Ефремов, Сальяс и Стороженко — 4. По 3 раза записаны: Веселовский, Микулич, Чичерин, М. Горький, Нем<ирович>-Данченко Вас. Случевский. По 2: Головин, Мамин, Станюкович, Сухово-К<обылин>, Суворин, Р<имский>-Корсаков, Марков Евг., Луговой, Скабичевский. По первому разу выберут разве одного, и надо будет перебаллотировать, чтобы набрать еще 4» (там же, стр. 37).

26 февраля Кондаков прислал Чехову телеграмму: «Почетными академиками избраны двое: Сухово-Кобылин и Максим Горький» (там же): 10 марта Кондаков описал Чехову выборы подробно. «Дорогой и многоуважаемый Антон Павлович, за недосугом я не успел подробнее написать Вам о выборах, в дополнение своей телеграммы, а между тем вот уже выборы М. Горького приказано свыше считать недействительными. Расскажу кратко, как было дело. <…> Выборы шли так туго, как никогда, и так как требовалось 2/3, т. е. 9 шаров белых при 4 черных, то по 1 разу вышел только Сухово-Кобылин, получивший <…> 12 белых. Вейнберг, Ефремов, Чичерин, Горький — получили 8, Спасович, Веселовский, Микулич, Головин, Евг. Марков по 7, Михайловский, Мережковский, Сальяс, Станюкович, Луговой по 6, прочие менее. Тогда стали баллотировать во 2-й раз всех с 8, 7 и 6 шарами: и вот только Горький получил 9 <…> Уже через несколько дней появилась заметка Мещерского в „Гражд<анине>“ о выборах М. Горького; она перепечатана в „С<анкт>п<етер>б<ургских> ведомостях“. Затем объявлено крайнее неудовольствие, и приказом избрание объявлено недействительным. Сегодня Разряд собирается для совещания о том, как производить дальнейшие выборы. Правду сказать, нет большой охоты и выбирать».

В письме от 12 марта Кондаков сообщал: «…вчера было особое заседание Разряда изящной словесности, опять в Мраморном дворце, посвященное тому же инциденту с Максимом Горьким. Прочли Высочайший выговор, изложенный в словах, что Гос<ударь> „глубоко огорчен“ выборами и что мин<истерство> нар<одного> просв<ещения> предлагает отныне представлять всех кандидатов на усмотрение его и м<инистерст>ва вн<утренних> дел. Затем долго читали „Правила“ и пытались подобрать другие, но так ничего не подобрали и с тем разошлись, что соберется частная комиссия.

Как произошло все это недоразумение, о том по городу ходит много догадок и слухов, но толку в них нет.

Говорят, что в большом свете много лиц, читавших Горького и стоящих за выборы. Так меня уверяли не раз. Но также я знаю, что литературные кружки в восторге от инцидента и в негодовании на Академию».

…я не знаю, что мне делать, оставаться мне в поч<етных> академиках или уходить. — Кондаков ответил: «Затем, конечно, считаю своим долгом просить не усугублять горечи какими-либо заявлениями, как можно понять из Вашего письма <…> Отделению нашему и без того горько, и едва возникший и еще совсем не устроившийся Разряд может быть совершенно расстроен и даже закрыт, если не дадут пройти времени и новому положению основаться».