Том 28. Статьи и речи

Против Газетного фонда тоже выдвигают возражения, и я не намерен скрывать, что знаю об этом. Мне кажется, что, поскольку общество это существует открыто, не уклоняется от широкого обсуждения и не ищет зашиты и поддержки, кроме той, какая будет оказана ему добровольно, единственным доводом против таких возражений является самое его существование. Ни одно учреждение, основанное на честных и добровольных началах, не вправе уклоняться от любых вопросов и споров, и всякое такое учреждение в конечном счете только выигрывает от этого. (Крики «браво».) А то, что в данном случае сомнения и вопросы исходят из кругов, заслуживающих почтительного внимания, это, я полагаю, бесспорно. Я, например, отнесся к ним с самым почтительным вниманием, и это привело к тому, что я нахожусь здесь, где вы меня видите. (Приветственные крики.) Все искусства располагают у нас учреждениями, которые, на мой взгляд, ничем не отличаются от этого. У живописи таких учреждений четыре или пять. У музыки, которая так щедро и так прелестно здесь представлена, их тоже несколько. У искусства, которому служу я, такое учреждение одно, то самое, где мы с моим благородным другом, его председателем, вырвали друг у друга не один клок волос и которое я хотел бы видеть более похожим на это. (Смех.) У театрального искусства их четыре, и я не припомню случая, чтобы они вызвали возражения по существу, — разве что какой-нибудь знаменитый и процветающий актер, в долгую пору своих успехов решительно отказывавшийся поддержать свое общество, на старости лет, обедневший и всеми забытый, покаянно взывал к нему о помощи. (Правильно!)

Может быть, наш Фонд вызывает некоторые опасения — к примеру, а ну как парламентский репортер станет уделять члену парламента, который платит нам взносы, много строк, а такому, который не платит, — поменьше? (Смех.) Не говоря уже о том, что такое обвинение огульно и, позволю себе заметить, бросает тень не только на злосчастного репортера, но и на злосчастного члена парламента, — не говоря уже об этом, я могу ответить так: во всех газетных редакциях знают, что каждому парламентскому оратору отводится на страницах газеты место в соответствии с его весом в глазах публики и с тем, насколько интересно и убедительно то, что он сказал. (Возгласы одобрения.) А уж если бы среди членов этого общества сыскался человек, достаточно неразумный по отношению к своим собратьям и бесчестный по отношению к самому себе, чтобы обмануть оказанное ему доверие в корыстных целях, то скажите, вы, здесь собравшиеся, уж вам ли не знать этого, — неужели газета, в которой дело поставлено настолько плохо, что там не распознают такого человека с первого взгляда, может надеяться благополучно просуществовать хотя бы год? (Громкие возгласы.) Нет, леди и джентльмены, такой глупый и неуклюжий проступок не укроется от проницательности газетных редакторов. Но я пойду дальше и скажу, что если такого проступка и можно опасаться, то скорее со стороны мелкого ренегата, прихвостня какой-нибудь разрозненной, разъединенной и полупризнанной профессии, нежели в среде, где, путем объединения всех ее членов от мала до велика для общего блага, создано общественное мнение; а целью такого объединения должно быть — поднимать мелких работников прессы до уровня крупных, а отнюдь не низводить крупных на уровень мелких. (Возгласы одобрения.)