Том 28. Статьи и речи

Сказанное относится в равной степени к художественному творчеству и к публицистике Диккенса. В своих статьях и речах он неуклонно следовал этим принципам. Если с нашей точки зрения программа писателя и может показаться несколько общей и расплывчатой, то в практике Диккенса занятая им позиция всегда приводила к борьбе против совершенно конкретных форм социального зла.

Достаточно прочитать его очерк «Ночная сценка в Лондоне», чтобы убедиться в отсутствии какой-то бы то ни было «абстрактности» гуманизма Диккенса. Он показывает здесь страшные бездны нищеты, самый низ лондонского дна, нищету, хуже которой не бывает. Его описание проникнуто гневом против общественных порядков, допускающих такое страшное унижение человека.

Диккенс был человеколюбив, но отнюдь не считал, что зло должно оставаться безнаказанным. Читатель найдет в этой книге серию статей, посвященных нашумевшему делу проходимца Друэ, школа которого своими ужасами во много раз превосходила заведение Сквирса, описанное в романе «Николас Никльби». Писателя возмущает классовый суд, допускающий безнаказанность тех, кто наживается на страдании беззащитных (см. статьи «Рай в Тутинге», «Ферма в Тутинге», «Приговор по делу Друэ»).

Вместе с тем, признавая необходимость суровых мер против преступников, Диккенс решительно выступает против сохранявшегося тогда варварского обычая публичных казней, а также против смертной казни вообще («О смертной казни», «Публичные казни»). Голос Диккенса в этих статьях звучит в унисон с выступлениями великого французского писателя-гуманиста Виктора Гюго («Клод Ге», «Последний день приговоренного к смерти»).

Диккенс коснулся и такого последствия народной нищеты, как проституция. Однако его «Призыв к падшим женщинам» звучит наивно, ибо решение проблемы состояло отнюдь не в желании или нежелании стать на путь нравственности, а в том, что капиталистические порядки обрекали женщин на торговлю своим телом.

Диккенс горячо поддерживал все начинания, которые могли содействовать просвещению народа и облегчению его тяжелого положения. Свидетельствами этого являются его выступления на вечере школы для рабочих, на открытии публичной библиотеки, в защиту больницы для детей бедных. Он поддерживает профессиональные организации, ставившие себе целью защиту интересов людей творческих профессий — общество музыкантов, театральный фонд, газетный фонд. Особенно большую борьбу вел Диккенс за установление международного авторского права (см. речь Диккенса на банкете в его честь в Хартфорде (США) 7 февраля 1842 г.). Наконец, трогательную дань признательности принес он как писатель работникам типографий и корректорам (речи в обществе печатников и в ассоциации корректоров).

Идея создания собственного литературно-общественного журнала не покинула Диккенса и после того, как он разочаровался в газетной работе. Такой еженедельный журнал он начал издавать в 1850 г. под названием «Домашнее чтение» (Household Words). В «Обращении к читателям» Диккенс сформулировал цели и принципы своей журнальной деятельности. Прямых откликов на политическую злобу дня журнал не должен был давать. Его основная функция была познавательная и общественно-воспитательная. Но при этом Диккенс, как всегда, решительно отгородился от утилитарных стремлений: «Ни утилитаристский дух, ни гнет грубых фактов не будут допущены на страницы нашего «Домашнего чтения», — заявлял Диккенс-издатель. А Диккенс-писатель декларировал такую программу журнала, которую стоит процитировать, ибо она важна не только для понимания направления журнала, но и для всей эстетики творчества Диккенса. Ценность этой декларации состоит в том, что она как нельзя лучше характеризует важнейшие особенности художественного метода Диккенса, чей реализм был свободен от натуралистических тенденций и тяготел к романтике.

«В груди людей молодых и старых, богатых и бедных мы будем бережно лелеять тот огонек фантазии, который обязательно теплится в любой человеческой груди, хотя у одних, если его питают, он разгорается в яркое пламя вдохновения, а у других лишь чуть мерцает, но никогда не угасает совсем — или горе тому дню! Показать всем, что в самых привычных вещах, даже наделенных отталкивающей оболочкой, всегда кроется романтическое нечто, которое только нужно найти; открыть усердным слугам бешено крутящегося колеса труда, что они вовсе не обречены томиться под игом сухих и непреложных фактов, что и им доступны утешение и чары воображения; собрать и высших и низших на этом обширном поприще и пробудить в них взаимное стремление узнать друг друга получше, доброжелательную готовность понять друг друга — вот для чего издается «Домашнее чтение», — писал Диккенс. К этим его словам мы добавим: вот для чего он писал и свои произведения.