Том 3(1). Историческое подготовление Октября. От Февраля до Октября

"Революция в опасности!" провозгласил Центральный Исполнительный Комитет. И она действительно в опасности: не потому, что петроградские рабочие и солдаты, отчаявшись за судьбы революции, вырвались на улицу с оружием в руках; не потому, что какие-то преступные банды вызвали на улицах бессмысленную стрельбу, а потому, что официальные вожди крестьянства, закончив с периодом шатаний и колебаний, встали на путь контрреволюционного порядка. Когда Керенский, Церетели и Чернов, подвергая полицейскому разгрому Центральный Комитет революционной социал-демократии, вступают в переговоры с Центральным Комитетом контрреволюционной партии Милюкова, тогда революция действительно в опасности. В опасности, прежде всего, от тех, которые устанавливают беспомощную в своей свирепости диктатуру для ее спасения.

При наличности вплотную надвинувшегося хозяйственного краха и внутреннего распада армии, вывести страну на большую дорогу развития может действительно только диктатура, но диктатура революции, проводящая коренные административные, хозяйственные и аграрные реформы в порядке неотложности и направляющая свой меч направо, против контрреволюционного заговора верхов буржуазии, дворянства и монархического офицерства. Такую диктатуру способен установить только организованный рабочий класс в союзе с трудящимися массами деревни и сознательными частями армии.

Политически задача состоит в том, чтобы, пользуясь опытом последнего времени, освободить крестьянские массы и отсталые слои рабочих из-под опеки "дурных пастырей", которые головою выдают сейчас революцию ее злейшим врагам. Задача пролетарского авангарда состоит в том, чтобы теснее сомкнуть собственные ряды под знаменем борьбы за политическую власть и сквозь толщу клеветы, при помощи которой реакция хочет изолировать партию пролетариата, пробить себе дорогу к сознанию самых широких масс города, фронта и деревни. На этом пути нас не могут остановить никакие преграды и гонения. Мы должны и будем пользоваться всеми методами агитации, сплочения и борьбы, какие вытекают из внутренних потребностей революции и пролетарского социализма. Мы будем всеми мерами отстаивать аппарат рабочих, солдатских и крестьянских организаций, политической и профессиональной печати от погромного натиска реакции. Мы будем укреплять, развивать и расширять этот аппарат.

Какое место в этой борьбе за развитие революции и за утверждение диктатуры трудящихся масс займут нынешние Советы Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, это зависит прежде всего от них самих. Поскольку они, в лице своего большинства, будут содействовать или потакать контрреволюции в ее клеветнически-погромном походе против партии пролетариата, они окажутся в кратчайший срок сметены политическим развитием. Поскольку мы остаемся в составе этих Советов, мы будем, разумеется, со всей энергией бороться за их внутреннее обновление и коренное изменение всей их политики. Мы будем стремиться к тому, чтобы Советы, отражающие вчерашний день революции, сумели подняться на высоту задач завтрашнего дня. Но как ни важен вопрос о роли и судьбе Советов, он для нас целиком подчинен вопросу о борьбе пролетариата и полупролетарских масс города, армии и деревни за политическую власть, за революционную диктатуру.

Во всей этой работе мы будем опираться на развитие революции в Европе. В нашей борьбе за революционное сотрудничество с крестьянством, мы не будем ни на один миг забывать, что нашим прямым и ближайшим союзником является европейский рабочий класс. Мы не сделаем ни одного шага, который грозил бы подорвать или ослабить возрождающиеся связи революционных рабочих всех стран. Именно такой тактикой мы будем лучше, вернее всего служить русской революции, а значит свободе и независимости русского народа.

"Русская революция в опасности!" — Спасти ее может только дальнейшее развитие ее внутренних сил, неотложное разрешение ее задач и превращение ее из русской — в международную.

"Вперед" N 7, 7 августа (25 июля) 1917 г.

4. Из тюрьмы

Протокол * предварительного следствия по делу 3–5 июля

"1917 года, июля 24 дня, в Петроградской одиночной тюрьме (Крестах), судебный следователь 24 уч. гор. Петрограда допрашивал нижепоименованного в качестве обвиняемого по ст. ст. 51, 100 и 108 Угол. Улож., причем, удостоверившись предварительно на основании ст. 403 уст. уг. суд. в его самоличности и по предъявлении ему обвинения, изложенного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого от 21 сего июля (л. д. 18–35), обвиняемый показал:

Я, Лев Давыдович Троцкий, 37-ми лет, внеисповедного состояния, при старом режиме был лишен гражданских и воинских прав приговором Петроградской судебной палаты в 1907 г. в качестве обвиняемого по ст. 100 Угол. Улож., по профессии писатель по общественным и социальным вопросам, средствами к жизни является литературный труд, особых примет не имею. По поводу предъявленного мне «Постановления» имею сообщить нижеследующее: