Том 3(1). Историческое подготовление Октября. От Февраля до Октября

1. Моя позиция за границей во время войны

Война застигла меня с семьей, в качестве эмигранта, в Вене, откуда я вынужден был выехать в течение 3-х часов 3 августа (н. ст.) 1914 г., бросив на произвол судьбы свою квартиру, мебель, библиотеку и пр.

В Цюрихе, куда я переехал с семьей, я издал немецкую брошюру "Der Krieg und die Internationale", направленную против империализма правящих классов Германии и политики немецкой социал-демократии, руководимой Шейдеманом и др. Эта брошюра, вышедшая в свет в ноябре 1914 г., была революционными швейцарскими и германскими социалистами ("либкнехтианцами") нелегально провезена в Германию, где распространение ее вызвало ряд арестов и в результате их судебный процесс, закончившийся заочным осуждением меня к восьмимесячному тюремному заключению.

По телеграфному предложению редакции "Киевской Мысли"^* я в ноябре 1914 года переехал во Францию, в качестве корреспондента названной газеты. Одновременно с этой работой я участвовал в редакции ежедневной с.-д. газеты "Наше Слово" (на русском языке), а также во французском интернационалистическом движении (циммервальдистов, как оно стало позже называться). Вместе с двумя французскими делегатами^* я отправился в августе 1915 г. из Парижа в Швейцарию, где принимал активное участие в Циммервальдской конференции.

Хотя "Наше Слово" было подцензурной газетой, но оно дважды (при мне) закрывалось французскими властями — по настоянию русского посольства, как нам передавали парламентарии и сами цензора. Газета "Наше Слово" была органом не большевиков, а "нефракционных интернационалистов"; стояло это издание под знаменем Циммервальда.

Министр внутренних дел Франции, г. Мальви, выслал меня в конце сентября 1916 года из Франции без объяснения причин, но явно за пропаганду в духе идей «Циммервальда». Так как я отказался добровольно покинуть пределы Франции, требуя предъявления мне определенных обвинений, то два полицейских инспектора вывезли меня на границу Испании. После нескольких дней пребывания в Мадриде, я был, на основании агентурных сведений из Парижа, арестован. Освобожден через три дня, после интерпелляции в парламенте, при чем мне предложено было выехать в Америку. В середине января (н. ст.) 1917 г. я высадился с семьей в Нью-Йорке. В течение двух с половиной месяцев вел там пропаганду идей Циммервальда на русском и немецком языках, среди организованных в Америке немецких рабочих, из которых большинство стоит на точке зрения Либкнехта.

После того как разразилась русская революция, я на первом отходящем пароходе отправился с семьей в Европу через Скандинавию (в конце марта н. ст.). В Галифаксе (Канада) английские военно-полицейские власти задержали меня и еще пять пассажиров, русских эмигрантов, на основании «черных» списков, составлявшихся русскими охранно-дипломатическими агентами. После месячного заключения в Канаде я был освобожден по требованию Временного Правительства и прибыл в Петроград через Христианию — Стокгольм в первых числах мая по ст. стилю.

2. Моя политическая работа в России

В Петрограде я сразу примкнул к организации объединенных социал-демократов-интернационалистов ("Междурайонный Комитет"). Отношения этой организации, имевшей совершенно самостоятельный характер, к партии с.-д. большевиков, были вполне дружественными. Я считал, что принципиальные разногласия, отделявшие нас раньше от большевиков, изжиты, и потому настаивал на необходимости скорейшего объединения. Это объединение, однако, еще не совершилось до настоящего дня.

Политическая линия нашего поведения была, однако, в общем и целом та же, что и у большевиков. Я лично выступал в своих статьях в журнале «Вперед» и в своих речах за переход всей власти в руки Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Само собою разумеется, что такой переход не мог осуществиться помимо Совета, а тем более против Совета. Стало быть, главная политическая задача наша состояла в том, чтобы завоевать большинство рабочих, солдат и крестьян на сторону указанного лозунга. По самому существу дела не могло быть и речи о том, чтобы путем вооруженного восстания меньшинства навязать большинству власть. В этом духе я десятки раз говорил на собраниях. Во всех тех случаях, где мне приходилось слышать ответственных большевиков, они высказывались в том же смысле.