Том 3(1). Историческое подготовление Октября. От Февраля до Октября

После того, как "бросили на убой неподготовленных к бою людей", по выражению "Нового Времени", и уткнулись лицом в страшные последствия, не осталось ничего другого, как поручить Дану, Либеру и прочим патриотическим выжлятникам открыть погромную травлю против большевиков. Это та именно часть "творческой работы" по обороне, которая как раз по плечу названным «вождям». Стараясь перекричать всех буржуазных громил, Даны и Либеры обличали «демагогов», которые бросают в "темные солдатские массы" такие лозунги, как опубликование тайных договоров, разрыв с империалистами и пр. "Это верно, — презрительно поддерживали их буржуазные громилы, — но ведь это целиком относится и к приказу N 1 и к манифесту 14 марта, которые вы демагогически бросали в темные солдатские массы". И тогда Даны и Либеры, отирая холодный пот со лба, силятся припомнить азбуку революционного мышления в защиту своих старых грехов, но сейчас же с ужасом убеждаются, что им приходится только повторять наши слова. И это фатально: ибо наши лозунги представляют собою только необходимый вывод из развития революции, на пути которой приказ и манифест Совета были первыми вехами…

Но самое поразительное на первый взгляд это то, что, несмотря на ужасающие последствия наступления, министры-"социалисты" продолжают записывать его в свой актив и в переговорах с буржуазией ссылаются на наступление, как на свою великую патриотическую заслугу.

"Я спрошу, — воскликнул в Москве Церетели, — кому легче было двинуть войска русского революционного государства: военному министру Гучкову или военному министру Керенскому? ("Браво", аплодисменты)".

Церетели таким образом открыто хвалится тем, что Керенский выполняет ту самую работу, которую должен был выполнить Гучков, но которая ему, не располагающему кредитом «революционной» демократии, оказалась не под силу. И буржуазия, несмотря на вызванную наступлением катастрофу, охотно признает заслугу Керенского.

"Мы знаем и помним, — заявил в Москве кадет Набоков, — что 2 месяца тому назад тот великий порыв русской армии, который в это страшное время вписал одну новую светлую страницу, был вдохновляем человеком, стоящим сейчас во главе Временного Правительства. Этого история ему не забудет".

Ясно, следовательно, что "светлая страница" наступления 18 июня не имеет никакого отношения к обороне, так как военное положение России в результате наступления только ухудшилось. Если буржуазия тем не менее с признательностью говорит о наступлении, то именно потому, что жестокий удар, полученный нашей армией, в результате политики Керенского, создал благоприятные условия для сеянья паники и для контрреволюционных экспериментов. Весь авторитет эсеро-меньшевистской демократии ушел на то, чтобы вызвать наступление, а это последнее в корне оборвало тот противоречиво-неустойчивый режим, на поддержание которого мещанские вожди тратили всю свою мелкую изобретательность.

И наступление и вопрос мира рассматриваются сейчас буржуазией и ее генералами главным образом под углом внутренней политики, то есть дальнейшего развития контрреволюции. Это ярче всего выразил на Московском совещании генерал Корнилов. "Мир сейчас не может быть достигнут, — сказал он, — уже по одному тому, что мы не в состоянии произвести демобилизацию… Необходимо поднять престиж офицеров". В армии сосредоточено слишком много вооруженных государством людей, которые предъявляют к государству слишком радикальные требования. Только дальнейшее продолжение войны, независимо от военных шансов, даст возможность "поднять престиж офицеров", прибрать к рукам солдатскую массу и обеспечить такую демобилизацию, при которой солдаты не смогут угрожать устоям собственности и империалистической государственности. И если на этом пути понадобится сепаратный мир, буржуазия заключит его, не моргнув глазом.

Со дня 18 июня контрреволюция уверенно подвигается вперед. И она не остановится до тех пор, пока не получит могучего удара в грудь.

Что же дальше?