Том 3

Долгая пауза.

Вот и вернулась я...

Мадам Обломок. Надолго ли?

Наташа. На одну ночь...

Пауза.

Мадам Обломок. Понимаю, матушка, я все понимаю.

Пауза.

А когда же совсем?

Наташа. Скоро и совсем!

Пауза.

Мадам Обломок (шепотом). Ну, а наши-то... наши все живы ли?

Наташа. Все. Только... (Сдавленным голосом.) Антона нет.

Мадам Обломок (испуганно). Ах! Помяни, господи, воина Антона и учини душу его в рай, и деже праведные упокоются... (Плачет.) Как же свадьба-то, свадьба?..

Наташа (грустно усмехнувшись). Свадьба была. Его повенчали пулей, меня — вечной тоской. (После паузы.) Дочь у меня... Аленушка...

Мадам Обломок (радостно). Ах! Ах! А я все тебя, дура, барышней зову.

Наташа. Степан часто бывает здесь?

Мадам Обломок. Ходит... Сегодня был...

Наташа. Папа заходит сюда?

Мадам Обломок. Да.

Наташа. Ах, как это нехорошо!

Мадам Обломок. Господи! Что это за время такое. Прятаться надо! И от отца и от людей...

Наташа. В городе что?

Мадам Обломок. По всем улицам на фонарях удавленники. (Вдруг сообразив, испуганно заметалась.) Ты-то зачем сюда пришла? Нельзя тебе в этом городе, девушка, нельзя. Ах, ax! Что же ты делаешь с собой?

Наташа молчит.

(Опускаясь на стул.) Понимаю... Ах, все понимаю...

Долгая пауза.

Ну, а дочка твоя? С кем же дочка?

Наташа. С Дашей в деревне.

Мадам Обломок. Значит, жива Дашенька, помощница моя?

Наташа. Жива. Работает. И я с ней жила. Да не могу я теперь в тиши...

Мадам Обломок (сурово качая головой). Смятенная твоя душа... Мятежница ты... Все гореть тебе!

Наташа. Да, гореть, гореть на высоком костре. (После паузы. тихо.) Аленушка держит. Ручонки крохотные, а цепкие — держит... И так отрываться трудно... от ее пахучего тельца... Так трудно! (Помолчав.) А иногда кажется, толкает меня Аленушка. Сама толкает. Иди!.. Иди!..

За сценой слышен голос Николая Сергеевича Логинова: «Это что за безобразие...» Сердитый звон запора. «Евдокия Петровна!» — и шаги.

(Побледнев.) Папа!

Мадам Обломок (испуганно.) Он! Он! Ах, ах!.. (Заметалась.)

Наташа. Я не могу с ним встретиться... (Выбегая в боковую дверь.) Я в чуланчик...

Входит Николай Сергеевич Логинов, очень рассерженный, в халате, в туфлях на босу ногу. Он заметно постарел и опустился.

Логинов (сердито). Входная дверь настежь... Все распахнуто. Черт знает что... Что вы, гостей ждете? Бал? Я приказал затирать все... Черт знает что такое!

Мадам Обломок. Простите, Николай Сергеевич, простите! Совсем потерялась я... И умом и памятью обветшала... окаянная...

Логинов (ворча, но уже спокойно). То-то, обветшала... все обветшало... Все прахом пошло. (Усаживаясь у стола.) Черт знает что... Хаос. (Словно невзначай, глядит на разложенные на столе для гаданья карты. Небрежно.) Все в карты глядишь?.. Чепуха какая...

Мадам Обломок (вкрадчиво). А не чепуха, не чепуха... Не врут карты. Не человечьего ума дело, а не врут... Опять сходится, как в те разы, что гадала вам: жива ваша Наташенька...

Логинов (небрежно, но вглядываясь). Ерунда... Не верю картам... Не интересуюсь...

Мадам Обломок (торжественно). Жива твоя дочь, неверующий. И, может, близко она... Ни горы, ни версты, ни реки, ни окияны... (Ощупывает руками карты.) Все дороги ведут к встрече...

Логинов (насмешливо, но заинтересованно). Нет у меня дочери... Ничего нет... Ничего нет на земле... Только мы остались... обломки... Обломки...

Мадам Обломок (прежним тоном). Есть дочь. И, может, еще кое-кто есть. Во тьме не видно...

Логинов (все более распаляясь). Нет! Ничего нет! Отрубил! Проклял!

Мадам Обломок (отшатываясь, в ужасе). Какое ты слово... сказал... Православный ты человек! (Наступая.) И не грех тебе? И не стыд? Хоть ты и ученый, хоть ты и доктор, а я баба темная, но я все тебе скажу...

Тихий стук в окно.

Логинов (вздрагивая). Стучат. Кто? Кто? (Очень возбужденный, выбегает.)

Мадам Обломок (испуганно крестится и мечется). Что же это будет, Наташенька?..